Алина

Держа в руках цветок ветров, она медленно подошла к открытому окну. На одно мгновение она задумалась, и сколько было очарования, прелести в повороте ее торса, в движении руки, в наивности взгляда. Она спокойно, не торопясь, сняла последнюю одежду, и наслаждалась своим телом, подчеркивая формы, дрожащим светом восковых свечей. Издалека казалось, внутри все клокотало, но, сдерживая чувства, она смотрела сквозь сумеречные дали, и представляла себя ветром, такой же легкой; искрящейся листвой в его огромных, теплых лапах. Она сломала свою розу, и лепестки остановили кровь. Полночный летний зной окутал небо мучительной истомой и настроением любви.

Как жаль, но лишь в мечтах, своих видениях она могла покинуть дом, свой неприступный каменный острог, свою тюрьму безжизненных высоток. Впадая в судорожный припадок, при ощущении бескрайней пустоты долин и плавных линий горизонта.

Истекая слюной, словно бешеный пес, не в силах совладать с собой, он осторожно прятался в кустах. И наблюдая, сквозь объектив видеокамеры, ее смиренный танец, благодарил июльский теплый вечер.

Ее глаза, полные пожара, казалось, говорили с ним:

- Тебе не скучно, милый?

И вся она являлась радужным виденьем – так безумно, хороша была собой.

Как странно, но только, он, боялся лестниц, их бесконечности пролетов. Вся высота ступенек, обрушивалась огромной каменной стеной, лавиной смерти, наполняла ноги ватой и вызывала приступы истерики и помешательства. Подняться на этаж, немного выше, являлось невыносимой болью для его смиренных мыслей.

Часами, просматривая ночное видео, он повторял за ней движенье губ. Прикасался к экрану, гладил его, целовал, шептал заветные слова. Параллельно, она, ждала ночного неба и, наполняясь вселенной грустью, вдыхала прохладу серебристого тумана. И словно, долгие фигуры на холме, они не могли достичь друг друга, найти ответ, как пересечь рубеж, из пункта А в далекий Б. И будто, два ревущих океана, волоча черные отсыревшие тучи, они еще сильнее приближались друг к другу.

Но, медленно тянулось время, слабо потрескивало пламя восковых свечей, скрипели ставни голых окон. Она, в тупике и отчаянии. Он, в западне земного притяжения.

- Что делать? – каждый раз он тревожно вглядывался в ее лицо и будто хотел рассказать всю боль, которой был охвачен. И словно отвечая на его вопрос, из-за пелены туманных этажей, она шагнула вниз и стала белой птицей. Давно не знали такой грозы, такого грома. Огромной, страшной силой его подбросило на месте и с криком, дребезжащим гулом он, в исступлении, помчался вверх. Теплая струя крови наполняла его глаза и, падая, проваливаясь в длинных коридорах, он превратился в черный порох.