Камень влюбчивых и ревнивых

Юкио Мисиме, мастеру куда большему

В начале учебного года её перекрасили в чёрный, чтобы белые кудри и орлиный нос не слишком выделялись на фотографии среди одноклассниц. И всё равно Натася оставалось наполовину, но русской: сдабривала чай лимоном, трещала без умолку на причудливом варианте токийского говора и решительно не делала разницы между короткими и долгими звуками.

А Кудзё сидел на соседней скамейке и от волнения чуть не грыз учебник географии.

Если быть до конца честным, то сидеть на публике он терпеть не мог, а сэкономленное время лучше бы потратил на фотоискусство и эротические фантазии.

Но Кудзё зачем-то хотелось романтической любви. И Сайто, который был старше и вообще председатель школьного фотокружка, посоветовал просто сидеть вечерами в парке и хотя бы посмотреть, какие бывают девочки и послушать приятную музыку. Вот он сидел и смотрел.

Наверное, дело было в войне: стоял октябрь 1941 года и порядочной девочке полагалось сидеть дома и делать картонные коробочки для бинтов. А вот оркестр в парке играл, правда настолько далеко, что разобрать мелодию было невозможно.

Натася сидела на соседней лавочке. Точнее, он пересел на соседнюю лавочку, как только её заметил. Ещё ближе, к сожалению, было не сесть — напротив Натаси сидел мужчина лет сорока, похожий на пройдоху-делопроизводителя и что-то ей рассказывал.

— Посмотри, какие фотографии получились,— произнёс делопроизводитель и передал конверт.

— Ух ты! Какие хорошие! Это всё Дзо-сан делал?

— Он. Как у тебя в школе?

— Никто ничего не знает.

— Это полезно.

Кудзё, как и положено мальчику в его, а также в почти любом другом возрасте, очень легко воображал разврат и всякие прочие штуки. Поэтому он так и пялился на светлую кожи, неплохую для её возраста грудь и ловил каждое слово.

Делопроизводитель распрощался и поднялся. Из-за холодного тона было неясно, кем он ей приходится. Кудзё уже раздумывал, есть ли повод подойти ближе, но тут случилось кое-что вообще неожиданное.

По аллее шли двое. Один был полицейский в офицерском мундире и какой-то юркий человек в костюме мышиного цвета — причём этот казался намного опасней.

Натася вскочила, как ужаленная, запихнула конверт поглубже в портфель и, изо всех сил изображая непричастность, засеменила прочь.

Двое опустились на скамейку, закурили и принялись обсуждать ситуацию в Индокитае. Похоже, они и не заметили, что здесь кто-то был.

А ещё на краю скамейке остался пакет. Бумажный и коричневый, в какой упаковывают посылки на почте.

Кудзё поднялся. На деревянных ногах подкрался к скамейке. Сначала подумал, что сказать, а потом рука словно сама собой стянула пакет.

Полицейский и мышиный не обратили на него ни малейшего внимания.

Тем же вечером после ужина случилось чудо — Кудзё добровольно заговорил с двоюродной сестрой. Первый и единственный раз от вредной Харуки была какая-то польза. У нашего героя был вопрос жизни и смерти — какую школу означает воротник с тремя полосками, плиссированная юбка и значок в виде цветка криптометрии.

— Женская школа N,— буркнула ненавистная двоюродная сестрёнка,— Чего непонятного?

Надо сказать, что школа N была тогда на слуху. Одна их тех средних школ для девочек, где учились дочки всяких второстепенных генералов и начальников канцелярий. Кудзё подумал, что очаровательной полукровке там не просто — и так и затрепетал от умиления.

Сверху, как мог, написал название школы N и её адрес. Внизу — то, что было для него похоже на текст русскими буквами. Сделать это под моросящим дождём было непросто, но куда-то зайти и отвечать там на вопросы Кудзё был не в силах.

Разумеется, сначала он хотел посмотреть, что в пакете. Но потом решил, что это подождёт. И, признаться честно, то, что у Натаси под платьем куда интересней, чем то, что у пакета под бумагой. Если она заметит, что пакет вскрывали, то может разозлиться. А злых девочек нам не надо!

А если с ней подружиться, то тайна пакета ему и так рано или поздно откроется.

Назавтра после уроков он добрался до N и постучал в будку привратника. Показался дедушка с остреньким бородкой, как у древних даосов.

Кудзё сказал, что нашёл в трамвае пакет с названием школы и неизвестными буквами. Не учится ли тут некая иностранка? Вдруг кому-то была посылка из Хабина или Сингапура, но почтальон замечтался и потерял.

— Натася, что-ли? Конечно имеется! Учится здесь первый год, очень милая девочка. Печеньем вот всех угощает.

— Может быть, и она,— смог сказать Кудзё,— А где её можно найти?

— В общежитье, где ещё? Спроси Натасю, её сразу позовут. У неё куча подруг, все обожают. Ну проходи, чего замер?!

Кудзе прошлёпал до общежития по раскисшему переулку. На стук открыла холёная девочка со знакомым лицом.