Просто я повзрослела

Он бежал, едва ли уступая в скорости поезду или спортивному автомобилю. Сто двадцать миль в час, сто тридцать, сто пятьдесят… Бежал с жадностью, стараясь удержать, скопить каждую секунду. Время играло против него. Слепо глядя в собственные мысли, вспоминая каждое слово только сорвавшегося предсказания, он скользил между деревьев к заветной цели. «Она закончит что-то высчитывать на ноутбуке. Положит его в сумку, а затем, торопливо взглянув в зеркало, выйдет на крыльцо. Чёрный тонированный джип будет стоять на подъездной дорожке. Четыре шага, и перед ней распахнётся дверь.» — Элис практически никогда не ошибается. Сколько бы Эдвард не твердил обратное себе и окружающим. Да, её предсказания неточны. Но не когда дело доходит до твёрдых решений…

Увидев среди деревьев её дом, Эдвард нашёл в себе силы рвануть ещё быстрее. «Не дай ей сесть в машину!» Что будет, если он всё-таки не успеет, не сможет изменить это будущее, увидеть в мыслях сестры он так и не смог.

— Просто я повзрослела, Эдвард, — она нахмурила брови и поправила очки в тонкой чёрной оправе. — А любовь… Увы, это скорее химический процесс, нежели что-то иное. Поэтому нет ничего удивительного, что я смогла отыскать заменитель.

Она сделала ещё шаг в сторону машины. «Второй» — мысленно отметил он.

— Я не ревную тебя, Белла, — он попытался преградить ей дорогу. Улыбка приросла к его лицу, а нутро рвало от прекрасного, казалось бы позабытого аромата её крови. — Ты была вольна делать всё, что считала нужным.

— Была? — её ноздри затрепетали от ярости, а голос стал свистящим шёпотом. — Эдвард Каллен! Я всегда вольна делать, что пожелаю. То, что пару лет назад у меня сорвало крышу, а потому я тебя слушалась, не имеет никакого значения теперь. Я изменилась, и буду меняться столько, сколько пожелаю.

Он видел это. Белла Свон стала ещё прекраснее. Мешковатые свитера и потёртые джинсы остались в прошлом. Сейчас она предпочла удобной одежде тёмно-бордовое платье-футляр, чёрное кашемировое пальто и лаковые туфли на шпильке. Яркий макияж, стильное каре — во всём этом было что-то отталкивающее. Не его Белла — чужая девушка, сердито перекладывающая в левую руку чёрную сумку с ноутбуком.

— Пропусти, — она сделала ещё шаг, нисколько не боясь, что столкнётся с ним. Эдварда обдало тёплой волной, и в его горле застрял полу-рык. Белла стояла буквально в дюйме и нетерпеливо смотрела на него. В карих глазах была усталость, раздражение и, возможно, даже презрение.

— Белла, прости меня, — Эдвард протянул руку, желая прикоснуться к её щеке.

— Простить? Для этого мне сначала необходимо понять сакральный смысл того, зачем стоило переживать все гадости прошедших двух лет. Два курса психотерапии, лечение аритмии и жуткий страх тишины и одиночества… Знаешь, в моей постели побывало с десяток любовников, но страх это не уняло, — она хмыкнула, словно вспоминая кого-то из «десятка», но затем, всё также улыбаясь только губами, продолжила: — Как, впрочем, и то, что Джейкоб всё-таки убил Викторию. И теперь, когда я практически в порядке и готова жить дальше, являешься ты и что-то мелешь о любви. Я не верю тебе, Эдвард Каллен. Я не нуждаюсь в твоей любви.

— Белла…

— Уходи из моей жизни. Ты сможешь, ведь исчезать — твоё любимое занятие, — каждое слово, брошенное Беллой ледяным тоном, жгло Эдварда сильнее, чем яд в момент обращения.

Он бессильно отступил на шаг, словно сквозь толщу воды слыша стук каблучков и звук открывшейся двери автомобиля. И только когда дверь хлопнула второй раз, Эдвард обернулся. Спутником Беллы был высокий мужчина с длинными чёрными волосами, практически скрывающими лицо. Незнакомец, словно почувствовав взгляд, тряхнул шевелюрой, открывая лицо. Тёмно-красные глаза, ленивая грация хищника. Эдвард бессильно зарычал, наблюдая, как темноволосый вампир целует руку его возлюбленной, а затем, резко газанув, скрывается в темноте сонных улиц Форкса.

Теперь он понял, зачем Элис скрыла продолжение видения… Вечность быть отверженным любимой — что может быть больнее? Вот только почему-то Эдварду казалось, что в неверном свете фонарей, последний раз взглянув на него, Белла печально прошептала: «Прощай…»