Соседка

У Полины появилась соседка — маленькая рыжеволосая девушка с испуганными зелеными глазами. Она верила в вампиров и запуталась в отношениях с мужчинами, а Полина полюбила её песни…

Встретились они совершенно случайно в один из промозглых осенних вечеров, когда уже о прогулках мыслят только самые непоседливые горожане, что, натянув вязаные шапочки до самых бровей, подставляют свое лицо ветру с реки, который беспощадно швыряется в них ледяными каплями, а то и колючками первых снежинок — предвестниц наступающей зимы. Вампирам ни к чему кутаться в теплые плащи, а за ранние сумерки Полина очень любила это время года. Она шла по бульвару — этакий ангел, затянутый в черную блестящую кожу, уже ничего не желающий, руки в карманах, на указательном пальце левой — брелок с ключом от квартиры… Поглядывая на безбашенную молодежь, согревающуюся пивом на скамейках, она вдруг наткнулась на пару глаз, принадлежащих почти что её копии, затянутой в черную кожу и шагающей навстречу… М-да, вот только волосы были рыжими, да и сама девушка была человеком.

Процесс знакомства был предельно прост. Девушка по-детски улыбнулась и сказала:

— Привет! Сдается мне, что ты — Полина, жутко рада встрече и знакомству. А я о тебе два рассказа написала, меня Наташей зовут.

Полина в первый раз за долгое время улыбнулась в ответ:

— Договорились, будем знакомы.

Наташа, уплетая эклеры, в очередной раз пыталась доказать Полине то, что она — лишь плод её воображения. Полина снисходительно улыбалась, подливая гостье чаю.

— Ты пойми, Полин! — я ж все о тебе знаю… кто ты, откуда, да я сама тебя сочинила! — возбужденно тараща глаза, заливалась соловьем Ната.

— Конечно, и эклеры тоже? — Полина ухмыляясь протянула очередное пирожное.

— Нет! Мы ж их в магазине купили — ты забыла?

— Ага! На мои деньги! Как может «плод воображения» расплачиваться с кассиром, совершенно лишенным этого самого пресловутого воображения?

Наташа чувствовала, что постепенно погружается в этакую бездну философствования. Прочитанный Пелевин был еще свеж в её памяти, перемешавшись с Ремарком, неким женским романом и собственными творческими изысками, эклеры не добавляли этой мешанине порядку. Боясь запутаться еще больше, она решила принять сложившуюся ситуацию как нечто данное, а факты всегда были её слабостью. С важным видом она произнесла:

— Факт — мы сидим на кухне в ТВОЕЙ квартире, я ничего не пила и галлюцинациями тоже вроде не страдаю. Я точно не сплю — ну ущипни меня!

Полина с готовностью выполнила просьбу.

— Ух! Да не так сильно! Садистка! А посему, ты есть — и с этим надо смириться даже мне. Хотя… почему смириться — я в восторге! — не дав опомниться Полине, Наташа заключила её в объятья, — знаешь, я верю в вампиров.

— Хм… так тебе ничего другого и не остается, — Полина продемонстрировала свои, отнюдь не накладные клыки.

— Ой! Можно подумать, напугала! — Натка хихикнула и заговорщическим тоном поведала: — А я делаю успехи в игре на гитаре, только никому не говори!

— Да я — могила, ты ж знаешь, раз сама меня придумала, — ухмыльнулась Полина.

— Ты — еще похуже могилы будешь — это я тебе говорю! Будешь чай? Вряд ли… — Наташа зевнула, — А ведь мне завтра на работу…

— Тогда марш спать, — тоном командира распорядилась Полина, — первая дверь налево.

— Есть, сэр!

Меньше чем через неделю Наташа переехала жить к Полине. Они удивительно ладили, да иначе и не могло быть. Каждое утро Наташа уходила на работу, каждый вечер возвращалась и будила Полину. Потом прогулки по малолюдным улицам, жаркие споры об искусстве, возвращение домой и ночь, проведенная в одиночестве. Каждый день в предрассветные часы Полина возвращалась домой, стараясь не разбудить спящую подругу, и впервые за много лет чувствовала себя счастливой. Так прошло несколько месяцев, а потом Наташе пришла в голову одна мысль. Весенним вечером она разбудила Полину и выложила умозаключения, сделанные ею в результате долгих размышлений:

— Линочка, почему ты боишься солнца? — зеленые глаза пристально следили за реакцией подруги.

— Кому как не тебе это знать, — откликнулась Полина, — Я вампир, а всем известно, что для вампиров солнечный свет смертелен.

— Да? А ты хоть одного вампира знаешь, который бы умер таким образом? — допытывалась Наташа.

— Я вообще ни одного вампира не знаю, не доводилось встречаться.

— Так почему бы нам не проверить сей факт?

— Как? — тонкие брови вампира изогнулись в недоумении, ехидная усмешка тронула губы, — Выставить меня на солнышко и посмотреть, как сгорю? Мой пепел, — какое еще доказательство потребуется тебе?

— Ну, не все так страшно, как ты тут представляешь, — начала Ната успокаивающим тоном. — Я напишу о тебе рассказ, в котором ты поймешь, что тебе не страшен солнечный свет, что там еще… А, что ты отражаешься в зеркалах, плевать хотела на кресты да распятия и просто обожаешь чеснок.