Дело происходило в самые трудные первые послевоенные годы. Тетка маминой сотрудницы (имени не знаю, да и неважно) вышла замуж. Муж, молодой художник-оформитель, зарабатывал тем, что ездил по колхозам и занимался по договору декорированием «красных уголков», «ленинских комнат», стендов с показателями, писал (как умел) портреты вождей пролетариата…
Добавить в моё избранное
3 мин, 49 сек 47
(Кто мало знает о том времени, было так — с голоду помирай, а приедет проверяющий из райкома, увидит, т.е. не увидит наглядной агитации — пиши пропало. В лучшем случае выволочка председателю на районном партсобрании, в худшем и с должности загреметь можно было. Война войной, разруха разрухой, а идеологию блюди!)
Зарабатывал таким образом молодой глава семьи весьма неплохо и решил затеять постройку дома, т.к. жили они с женой в маленьком домике на две комнатки. В первой утварь, печь, кровать, во второй колыбель с новорожденным.
Шла стройка своим чередом, по мере времени и «доставания» стройматериалов. Но если лес и кирпич еще можно было как-то организовать, то со стеклом дело было швах. Нету его, дефицит. Ни за какие деньги, ни по какому блату не достать. Строго по разнарядке.
И вот дело к осени. Уже бы застеклить окна и можно по холодам внутри новостроя копаться, а там и въехать, да только стекла негде взять. И решил парень при сдаче заказа обратиться к председателю. Попросил его выдать часть оплаты этим самым стеклом. Пред вошел в положение и просьбу удовлетворил. Послал за конюхом и кладовщиком и велел отпустить стекло.
Упаковывает довольный парнишка стеклянные листы, грузит на подводу, тут же в сторонке пред с кладовщиком о своем переругиваются, конюх самокрутку смалит… Вдруг откуда ни возьмись женщина подбегает. И с налету в крик на председателя: «Ах ты такой-сякой! Ты же мне это стекло должен был отдать! А ты его этому шибаю…!» Пред как может отбивается, оправдывается — привезу, мол, тебе, вот на той неделе буду в районе, возьму на базе… Какое там! И не слушает, как над мертвым голосит: «Муж погиб! Детей куча! Хату разбомбили, насилу поправила, а стекла ни кусочка! Ночи холодные! А ты мне — неделю…!» и т.д., и т.д.
Побросал парень уже кое-как это стекло на телегу и ходу оттуда. И до самой окраины провожали его причитания эти.
Покуда ехал домой, весь неприятный осадок выветрился, авось решат они там со стеклом, осталось лишь довольство от решенной проблемы. Приехал, занес упакованное стекло в дом, во вторую комнатку, где спал сынишка, и пошло все своим чередом.
И вот не помню, сразу, в ту же ночь ЭТО началось, или чуть погодя, но началось.
Чуть дело за полночь, раздаются от калитки шаги к дому. Бодрые и как будто на каблучках. Цок-цок-цок… По двору к дому, по крыльцу в сенцы, по сенцам в первую комнатенку, а через нее во вторую… К той стенке, где стекло. И ни двери, ни засовы не помеха! Проходит НЕЧТО, как к себе домой, и давай это стекло мурыжить… По листочку, по кусочку из упаковки вынимает и к противоположной стене ставит. Переставит таким образом его все, а потом назад, таким же макаром, по штучке складывает. А супруги лежат в кровати ни живые ни мертвые, волосы дыбом у обоих… слушают. Вот дите проснулось, плачет. «Каблучки» от стекла к колыбели… и заскрипела колыбель, закачалась. Дите дальше уснуло. «Каблучки» опять за свое.
И так каждую ночь. Придет явление, пройдет в комнатку, переставит куски стекла из коробки к стене, а потом от стены в коробку, и назад… через первую комнатку в сенцы, а оттуда восвояси.
Мужу-то еще ничего. Он то дома, то в командировке, жене же хоть из дома беги — лежит одна в кровати, слушает эту возню и умом трогается.
А самое интересное, что они и друг другу не сразу сознались, что оба одно и то же по ночам слышат. Да и как сознаешься?! На дворе социализм и повальный атеизм — попробуй заикнись, что у тебя привидение каждую ночь в доме балует! Наконец не выдержали:
— Ты слышишь?
— Угу. А ты?
— И я.
— Что делать?
Давай по бабкам… Советовали им бабки классические рецепты — свечи церковные, воду святую… Только как об стену горох. Ничего не помогает. Наконец нашли какую-то знающую, и вот что она посоветовала — возьмите, говорит, это стекло, вынесите со двора долой и где-нибудь на пустыре разбейте на мелкие кусочки. Чем мельче — тем лучше.
Повздыхал муж, а что поделаешь? Эдак вставишь это стекло, так и в новом доме покоя не жди. Вынес его к речке и расколотил в мелкие дребезги. Той же ночью спали спокойно без всяких «визитов».
Кто его знает, то ли тетка эта, из колхоза, вслед парню на стекло наведьмачила, то ли само оно от ее причитаний и слез получилось, только помучились супруги изрядно. Мама с бабушкой долго гадали, но ничего толкового так и не придумали. И только в конце этих «дебатов» бабуля сказала, что неправильно это было — вынести и разбить, вернуть надо было его той женщине, на следующий же день назад отвезти и отдать, да только молодые… что с них возьмешь.
А кто был прав, моя бабуля, или та, что разбить велела — я не знаю.
Зарабатывал таким образом молодой глава семьи весьма неплохо и решил затеять постройку дома, т.к. жили они с женой в маленьком домике на две комнатки. В первой утварь, печь, кровать, во второй колыбель с новорожденным.
Шла стройка своим чередом, по мере времени и «доставания» стройматериалов. Но если лес и кирпич еще можно было как-то организовать, то со стеклом дело было швах. Нету его, дефицит. Ни за какие деньги, ни по какому блату не достать. Строго по разнарядке.
И вот дело к осени. Уже бы застеклить окна и можно по холодам внутри новостроя копаться, а там и въехать, да только стекла негде взять. И решил парень при сдаче заказа обратиться к председателю. Попросил его выдать часть оплаты этим самым стеклом. Пред вошел в положение и просьбу удовлетворил. Послал за конюхом и кладовщиком и велел отпустить стекло.
Упаковывает довольный парнишка стеклянные листы, грузит на подводу, тут же в сторонке пред с кладовщиком о своем переругиваются, конюх самокрутку смалит… Вдруг откуда ни возьмись женщина подбегает. И с налету в крик на председателя: «Ах ты такой-сякой! Ты же мне это стекло должен был отдать! А ты его этому шибаю…!» Пред как может отбивается, оправдывается — привезу, мол, тебе, вот на той неделе буду в районе, возьму на базе… Какое там! И не слушает, как над мертвым голосит: «Муж погиб! Детей куча! Хату разбомбили, насилу поправила, а стекла ни кусочка! Ночи холодные! А ты мне — неделю…!» и т.д., и т.д.
Побросал парень уже кое-как это стекло на телегу и ходу оттуда. И до самой окраины провожали его причитания эти.
Покуда ехал домой, весь неприятный осадок выветрился, авось решат они там со стеклом, осталось лишь довольство от решенной проблемы. Приехал, занес упакованное стекло в дом, во вторую комнатку, где спал сынишка, и пошло все своим чередом.
И вот не помню, сразу, в ту же ночь ЭТО началось, или чуть погодя, но началось.
Чуть дело за полночь, раздаются от калитки шаги к дому. Бодрые и как будто на каблучках. Цок-цок-цок… По двору к дому, по крыльцу в сенцы, по сенцам в первую комнатенку, а через нее во вторую… К той стенке, где стекло. И ни двери, ни засовы не помеха! Проходит НЕЧТО, как к себе домой, и давай это стекло мурыжить… По листочку, по кусочку из упаковки вынимает и к противоположной стене ставит. Переставит таким образом его все, а потом назад, таким же макаром, по штучке складывает. А супруги лежат в кровати ни живые ни мертвые, волосы дыбом у обоих… слушают. Вот дите проснулось, плачет. «Каблучки» от стекла к колыбели… и заскрипела колыбель, закачалась. Дите дальше уснуло. «Каблучки» опять за свое.
И так каждую ночь. Придет явление, пройдет в комнатку, переставит куски стекла из коробки к стене, а потом от стены в коробку, и назад… через первую комнатку в сенцы, а оттуда восвояси.
Мужу-то еще ничего. Он то дома, то в командировке, жене же хоть из дома беги — лежит одна в кровати, слушает эту возню и умом трогается.
А самое интересное, что они и друг другу не сразу сознались, что оба одно и то же по ночам слышат. Да и как сознаешься?! На дворе социализм и повальный атеизм — попробуй заикнись, что у тебя привидение каждую ночь в доме балует! Наконец не выдержали:
— Ты слышишь?
— Угу. А ты?
— И я.
— Что делать?
Давай по бабкам… Советовали им бабки классические рецепты — свечи церковные, воду святую… Только как об стену горох. Ничего не помогает. Наконец нашли какую-то знающую, и вот что она посоветовала — возьмите, говорит, это стекло, вынесите со двора долой и где-нибудь на пустыре разбейте на мелкие кусочки. Чем мельче — тем лучше.
Повздыхал муж, а что поделаешь? Эдак вставишь это стекло, так и в новом доме покоя не жди. Вынес его к речке и расколотил в мелкие дребезги. Той же ночью спали спокойно без всяких «визитов».
Кто его знает, то ли тетка эта, из колхоза, вслед парню на стекло наведьмачила, то ли само оно от ее причитаний и слез получилось, только помучились супруги изрядно. Мама с бабушкой долго гадали, но ничего толкового так и не придумали. И только в конце этих «дебатов» бабуля сказала, что неправильно это было — вынести и разбить, вернуть надо было его той женщине, на следующий же день назад отвезти и отдать, да только молодые… что с них возьмешь.
А кто был прав, моя бабуля, или та, что разбить велела — я не знаю.
