— О, Господи! — Терпи, сын мой, терпи! — О, Господи! Тебе не понять моей боли…
Добавить в моё избранное
2 мин, 58 сек 41
— Ты не прав, сын мой. Я прошел через это.
Прошел когда-то. А теперь, прохожу эту дорогу на небеса с каждым из вас.
С каждым! Я живу вашей болью, сын мой! Живу! Я умирал миллионы раз… И воскресал.
Умирал, и вновь воскресал. Пока есть жизнь на земле, пока на ней случается кровопролитие: пока сын убивает отца, отец сына, брат брата, я всегда буду чувствовать эту боль.
Всегда! Вот и сейчас, я побуду с тобой. До последнего твоего дыхания. Я никогда не покидаю души воинов, детей своих. Никогда!
— А это, что за легкие облачка витают по обе стороны от тебя, отец?
— Это? Это мои помощники-архангелы. Скоро, сын мой, скоро, они вознесут тебя в райские кущи. Где неземная благодать поджидает тебя с нетерпением. Там, где ты освободишься от мирской суеты. Унесут тебя туда, где нет всей этой вражды, нет грязи, и этой боли,
которая поселилась в тебе сегодня.
— А как же мои грехи, Господи? Смотри, отец, на прикладе моего автомата зарубки.
Смотри! Десять жизней на моей совести. Десять! Как десять заповедей! Десять, вместившихся в одной: «Не убий!» Я — убийца, отец! Убийца Я!
— Ты воин, в первую очередь, сын мой! Не твоя вина, что ты оказался здесь, вдали от родного дома, матери, невесты. Нет твоей вины в том! Ты воин! Подневольный дух твой тебе не принадлежал все эти долгие месяцы твоего бытия здесь. А им… Им, сын мой, воздастся по заслугам.
— Кому им, Господи?
— Тем, кто затеял эту неправедную братоубийственную войну на чужой земле.
Кто использовал ваши неокрепшие духом невинные души ради своей корысти.
— О, Господи! Дай же мне сил пережить эту боль. Дотронься до меня, отец. Освободи меня от этой муки. Прикоснись, к моей боли.
— Успокойся, сын мой. Я с тобой, я рядом. Вот тебе сын мой, моя рука. Я един для всех вас, павших сегодня на поле брани. Скоро, скоро раб мой Александр, упокоится твоя мятежная, неприкаянная душа. Боль уйдет, поверь мне, и наступит вечное блаженство, как — то, что настало для твоего сотоварища по ратному делу, раба Сергея.
— Сергея?
— Да, сын мой, Сергея. Пусть будут скорбны для тебя эти слова, но… его имя я только что внес в свой Небесный список. Вот, взгляни… Небесные чернила еще не высохли.
— О, Господи! Неужели, это все происходит со мной? Неужели? Боже мой, я так еще хочу жить.
Ты же всесилен, о Господи. Спаси и сохрани меня. Услышь мя, Господи! Услышь!
— Здесь я, сын мой! Здесь! Слышу тебя, дитя мое… Но, увы, бессилен я, что-либо исправить.
Кто-то должен уйти из мира сего, туда на небеса. Ради продолжения жизни. Ради назидания другим. Ради справедливости человеческой.
— Господи, помоги. Помоги мне! О, Боже ты мой, что я несу… Я же никогда не верил в тебя, о Господи.
— Что ты говоришь сын мой… Ты же крещен был во младенчестве, в Храме Божьем.
И крест на тебе освящен. Я вижу, как от него исходит сияние. Смотри…
— Крест? Да, мама одела его на меня, когда я уходил в армию. Но я же комсомолец, Господи.
Нельзя мне верить, слышишь? Грех это. Отец, слышишь?
— Слышу, сын мой, слышу! Нет греха в этом. Грех, он в отсутствии веры, сын мой, а не в ее существовании. Ну, вот сын мой, пора!
— О, Господи, о чем это ты?
— Да упокоится душа раба моего Александра. Аминь!
— Я же еще жив! Слышишь? Живой я! Господи! Не хорони ты меня заживо… Слышишь?
Не хо-ро-ни-ии-и… Не надо, Господи! Я прошу, не надо!
Не обмакивай свое перо в небесные чернила.
Слышишь, еще рано вписывать мое имя в Небесный список. Рано еще, рано, рано…
Боже мой… Господи, я прошу тебя, в последний раз… Прошу.
Прикоснись, к моей БОЛИ…
Прошел когда-то. А теперь, прохожу эту дорогу на небеса с каждым из вас.
С каждым! Я живу вашей болью, сын мой! Живу! Я умирал миллионы раз… И воскресал.
Умирал, и вновь воскресал. Пока есть жизнь на земле, пока на ней случается кровопролитие: пока сын убивает отца, отец сына, брат брата, я всегда буду чувствовать эту боль.
Всегда! Вот и сейчас, я побуду с тобой. До последнего твоего дыхания. Я никогда не покидаю души воинов, детей своих. Никогда!
— А это, что за легкие облачка витают по обе стороны от тебя, отец?
— Это? Это мои помощники-архангелы. Скоро, сын мой, скоро, они вознесут тебя в райские кущи. Где неземная благодать поджидает тебя с нетерпением. Там, где ты освободишься от мирской суеты. Унесут тебя туда, где нет всей этой вражды, нет грязи, и этой боли,
которая поселилась в тебе сегодня.
— А как же мои грехи, Господи? Смотри, отец, на прикладе моего автомата зарубки.
Смотри! Десять жизней на моей совести. Десять! Как десять заповедей! Десять, вместившихся в одной: «Не убий!» Я — убийца, отец! Убийца Я!
— Ты воин, в первую очередь, сын мой! Не твоя вина, что ты оказался здесь, вдали от родного дома, матери, невесты. Нет твоей вины в том! Ты воин! Подневольный дух твой тебе не принадлежал все эти долгие месяцы твоего бытия здесь. А им… Им, сын мой, воздастся по заслугам.
— Кому им, Господи?
— Тем, кто затеял эту неправедную братоубийственную войну на чужой земле.
Кто использовал ваши неокрепшие духом невинные души ради своей корысти.
— О, Господи! Дай же мне сил пережить эту боль. Дотронься до меня, отец. Освободи меня от этой муки. Прикоснись, к моей боли.
— Успокойся, сын мой. Я с тобой, я рядом. Вот тебе сын мой, моя рука. Я един для всех вас, павших сегодня на поле брани. Скоро, скоро раб мой Александр, упокоится твоя мятежная, неприкаянная душа. Боль уйдет, поверь мне, и наступит вечное блаженство, как — то, что настало для твоего сотоварища по ратному делу, раба Сергея.
— Сергея?
— Да, сын мой, Сергея. Пусть будут скорбны для тебя эти слова, но… его имя я только что внес в свой Небесный список. Вот, взгляни… Небесные чернила еще не высохли.
— О, Господи! Неужели, это все происходит со мной? Неужели? Боже мой, я так еще хочу жить.
Ты же всесилен, о Господи. Спаси и сохрани меня. Услышь мя, Господи! Услышь!
— Здесь я, сын мой! Здесь! Слышу тебя, дитя мое… Но, увы, бессилен я, что-либо исправить.
Кто-то должен уйти из мира сего, туда на небеса. Ради продолжения жизни. Ради назидания другим. Ради справедливости человеческой.
— Господи, помоги. Помоги мне! О, Боже ты мой, что я несу… Я же никогда не верил в тебя, о Господи.
— Что ты говоришь сын мой… Ты же крещен был во младенчестве, в Храме Божьем.
И крест на тебе освящен. Я вижу, как от него исходит сияние. Смотри…
— Крест? Да, мама одела его на меня, когда я уходил в армию. Но я же комсомолец, Господи.
Нельзя мне верить, слышишь? Грех это. Отец, слышишь?
— Слышу, сын мой, слышу! Нет греха в этом. Грех, он в отсутствии веры, сын мой, а не в ее существовании. Ну, вот сын мой, пора!
— О, Господи, о чем это ты?
— Да упокоится душа раба моего Александра. Аминь!
— Я же еще жив! Слышишь? Живой я! Господи! Не хорони ты меня заживо… Слышишь?
Не хо-ро-ни-ии-и… Не надо, Господи! Я прошу, не надо!
Не обмакивай свое перо в небесные чернила.
Слышишь, еще рано вписывать мое имя в Небесный список. Рано еще, рано, рано…
Боже мой… Господи, я прошу тебя, в последний раз… Прошу.
Прикоснись, к моей БОЛИ…
