Жил-был царь. У царя не было белого дня (солнца), и белой луни, и частых звезд, и глухой полночи. Посылал он думших сенаторов за народом. Народу много сошлось. Подавал царь по чаре и по две и спрашивал: «Господа думшие, и сенаторы, и простонародие! Не знаете ли, где белый день и красное солнце, и белые луни и частые звезды, и глухая полночь?» Все отказались.
Добавить в моё избранное
10 мин, 16 сек 135
Был у царя Ювашка-слуга, выше себя голичок поднял, торнул об пол и пол проломил. «Я знаю, где взять, и разыщу все это! Пошли меня, Ваше Царское Величество!» — «Что тебе, Ювашка, надо с собой?» Ювашка сказал: «Дай мне коня, товарища, и денег на дорогу!» (Одному тоскливо ехать.) Поехали они в путь.
Ехали близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, доезжают: стоит избушка на козьих рожках, на бараньих ножках, повертывается. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Яга Ягишна лежит, в стену уперла ногами, а в другу головой. «Фу-фу! — русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел». Сказал он: «Напой, накорми, тогда у меня вестей расспроси!» Она сейчас, стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ножки возняла и ложки подала.
«Куды же ты, Ювашка, поехал?» — «Я поехал за белым днем, за красным солнцем, за белою лунью, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Ювашка, не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый». Ювашка поехал. Сказала Яга Ягишна: «Взад поедешь, так заедь ко мне в гости!»— «Ладно»,-сказал.
Потом они доезжают до другой избушки, также повертывается на козьих рожках, на бараньих ножках. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Они зашли. Яга Ягишна лежит, в стену уперла носами, а в другу головой. «Фу-фу, русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел!» — «Напой, накорми, тогда вестей расспроси!» Она сейча, стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ножки возняла и ложечек подала.
«Куды же вы поехали?» — «Поехали мы за белым днем, за красным солнцем, за белою луною, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый!» — «Все-таки поеду!» — «А поедешь взад, так ко мне заедь!»
Ехали близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, доезжают опять до избушки. Стоит избушка на козьих рожках, на бараньих ножках, повертывается. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Зашли. Яга Ягишна лежит, в стену уперла ногами, а в другой головой. «Фу-фу, русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел!» — «Яга Ягишна, нас накорми, тогда вестей расспроси!» — Она стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ноги возняла и ложечек подала. «Куды же ты, Ювашка, поехал?» — «Я поехал за белым днем, за белою луною, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый», — «Все-таки поеду!» — «Взад оборотишься, так заедь ко мне в гости!» — «Заеду».
Ехали они близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли; подъезжают к морю. У моря стоит терем; у этого терема столб стоит; на столбе надпись: «Если двое, так две ночи ночевать, а если трое, так три ночи ночевать!»… Шесть волн ударило на море — из воды выходит шестиглавый Идолище. Увидал: «Такого мальчишку Бог сегодня мне прислал на съеданье, маленького?» Сказал Ювашка: «Мал, да не съесть скоро!» А Идолище сказал: «Я никого не боюсь! Боюсь Ювашки Белой Рубашки — он еще молод!» Ювашка сказал: «Давай побратуемся!» Как полыснул его, сразу у него отшиб шесть голов. Поглядел после этого в левом кармане у него и в правом — нет ничего. Бросил тулово в море, а голову под камень; сам на отдых лег.
Другие сутки подходят. Ударило девять волн — девятиглавый Идолище идет из воды. «Ох, какого на съеданье мне маленького прислали!» — «Мал, да скоро не съесть!» — «Никого я не боюсь, боюсь Ювашки Белой Рубашки — он еще молод!» — «Давай побратуемся! До двух раз отдыхать». Первый раз пласнул — шесть голов отшиб. «Стой, черт! Ногу трет». Снял с себя сапог, бросил в терем — у терема половина крыши слетела. Засмотрелся Идолище — он и остатки отшиб у него. Поглядел в левом кармане и в правом — нет ничего. Тулово бросил в море, а голову под камень. Лег на отдых.
На третьи сутки глядел больше на море. двенадцать волн ударило — идет двенадцатиглавый Идолище к нему. «Ох, какого маленького на съеданье мне прислали!» — «Мал, да не скоро съешь! Видишь зелен виноград, не знаешь, как еще убрать его!» — «Я никого не боюсь! Боюсь Ювашки Белой Рубашки, он еще молод!» — «Давай побратуемся! До двух раз отдыхать!» Первый раз сразились — шесть голов отшиб у него. «Стой, черт, ногу трет!» Снял сапог, бросил в терем — у терема последняя крыша слетела. Засмотрелся Идолище, он и остатки отшиб у него. Поглядел — в правам кармане красно солнце и белые луни, а в левом оказалось — частые звезды, глухая полночь. Все это он забрал, бросил его тулово в море, а голову под камень.
Сели на вершну и поехали.
Ехали близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, доезжают: стоит избушка на козьих рожках, на бараньих ножках, повертывается. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Яга Ягишна лежит, в стену уперла ногами, а в другу головой. «Фу-фу! — русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел». Сказал он: «Напой, накорми, тогда у меня вестей расспроси!» Она сейчас, стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ножки возняла и ложки подала.
«Куды же ты, Ювашка, поехал?» — «Я поехал за белым днем, за красным солнцем, за белою лунью, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Ювашка, не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый». Ювашка поехал. Сказала Яга Ягишна: «Взад поедешь, так заедь ко мне в гости!»— «Ладно»,-сказал.
Потом они доезжают до другой избушки, также повертывается на козьих рожках, на бараньих ножках. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Они зашли. Яга Ягишна лежит, в стену уперла носами, а в другу головой. «Фу-фу, русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел!» — «Напой, накорми, тогда вестей расспроси!» Она сейча, стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ножки возняла и ложечек подала.
«Куды же вы поехали?» — «Поехали мы за белым днем, за красным солнцем, за белою луною, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый!» — «Все-таки поеду!» — «А поедешь взад, так ко мне заедь!»
Ехали близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, доезжают опять до избушки. Стоит избушка на козьих рожках, на бараньих ножках, повертывается. «Стань, избушка, по-старому, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом!» Избушка стала. Зашли. Яга Ягишна лежит, в стену уперла ногами, а в другой головой. «Фу-фу, русского духу от роду не слыхала, русский дух ко мне на двор пришел!» — «Яга Ягишна, нас накорми, тогда вестей расспроси!» — Она стол поддернула, щей плеснула, ногу подняла и пирог подала, титечками потрясла и молочка поднесла, ноги возняла и ложечек подала. «Куды же ты, Ювашка, поехал?» — «Я поехал за белым днем, за белою луною, за частыми звездами, за глухою полночью». — «Не езди! Это у наших братьев: один брат шестиглавый, другой девятиглавый, а третий двенадцатиглавый», — «Все-таки поеду!» — «Взад оборотишься, так заедь ко мне в гости!» — «Заеду».
Ехали они близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли; подъезжают к морю. У моря стоит терем; у этого терема столб стоит; на столбе надпись: «Если двое, так две ночи ночевать, а если трое, так три ночи ночевать!»… Шесть волн ударило на море — из воды выходит шестиглавый Идолище. Увидал: «Такого мальчишку Бог сегодня мне прислал на съеданье, маленького?» Сказал Ювашка: «Мал, да не съесть скоро!» А Идолище сказал: «Я никого не боюсь! Боюсь Ювашки Белой Рубашки — он еще молод!» Ювашка сказал: «Давай побратуемся!» Как полыснул его, сразу у него отшиб шесть голов. Поглядел после этого в левом кармане у него и в правом — нет ничего. Бросил тулово в море, а голову под камень; сам на отдых лег.
Другие сутки подходят. Ударило девять волн — девятиглавый Идолище идет из воды. «Ох, какого на съеданье мне маленького прислали!» — «Мал, да скоро не съесть!» — «Никого я не боюсь, боюсь Ювашки Белой Рубашки — он еще молод!» — «Давай побратуемся! До двух раз отдыхать». Первый раз пласнул — шесть голов отшиб. «Стой, черт! Ногу трет». Снял с себя сапог, бросил в терем — у терема половина крыши слетела. Засмотрелся Идолище — он и остатки отшиб у него. Поглядел в левом кармане и в правом — нет ничего. Тулово бросил в море, а голову под камень. Лег на отдых.
На третьи сутки глядел больше на море. двенадцать волн ударило — идет двенадцатиглавый Идолище к нему. «Ох, какого маленького на съеданье мне прислали!» — «Мал, да не скоро съешь! Видишь зелен виноград, не знаешь, как еще убрать его!» — «Я никого не боюсь! Боюсь Ювашки Белой Рубашки, он еще молод!» — «Давай побратуемся! До двух раз отдыхать!» Первый раз сразились — шесть голов отшиб у него. «Стой, черт, ногу трет!» Снял сапог, бросил в терем — у терема последняя крыша слетела. Засмотрелся Идолище, он и остатки отшиб у него. Поглядел — в правам кармане красно солнце и белые луни, а в левом оказалось — частые звезды, глухая полночь. Все это он забрал, бросил его тулово в море, а голову под камень.
Сели на вершну и поехали.
Страница
1 из 3
1 из 3
