Добавить в моё избранное
13 мин, 47 сек 189
«Ой, — говорит, — жена мила, тут у тебя русский дух!» — «Нет, — говорит, — муженек, ты по Руси налетался да русского духа нахватался, тем тебе и пахнет». Она тут стол накрыла. «Неси, — говорит он, — жена, хлеба побольше». Она нанесла. «А кто есть, — говорит, — выходи, его не таи». Ну, и вышел царевич. «Здорово, зять!» — «Здорово, шурин!» — «Садись, — говорит, — зять с дороги кушать хочешь». (Сестра-то накормила, уж много не съест.)
Вот этот Ворон Воронович стал хлеб уплетать: один за щеку, второй за щеку, третий за щеку, четвертым подпирает, а царевич одного кусочка не может съесть. «Поди, — говорит, — жена, натопи баню, с дороги нать гостя умыть, и я заодно попарюсь, налетался, устал. Пойдешь, — говорит, — в баню, два прута железных нажги».
Сестра ходит, топит баню, плачет, знает, что уж брату больше живому не быть. «Ну, муж-кормилец, баня готова, подьте, парьтесь!»
Пошел зять с шурином в баню. «Поди, — говорит, — шурин на полки». — «Нет, — царевич говорит, — я пару не люблю, я не парюсь, ты поди сам». — «А здесь, говорит тот, — не отговариваются, коли посылают».
Схватил шурина, засвистнул его на полки и начал прутом железным бить. Бил, бил, насмерть убил, все костье раскрошил. Пришел в избу и говорит: «Поди, жена, собери брата косточки».
Та пошла, заплакала, косточки в мешочек собрала да прибрала, да брат тут остался.
Прошел год. А царь с царицей ждали, ждали сына и дождаться не могли. Второй сын, Иван, просит сделать стрелочку. Сделал ему отец стрелочку, выстрелил он, попала стрелочка опять бабушке-задворенке в окно, она давай его ругать: «Такой ты, эдакой, а еще царский сын! У тебя, — говорит, — сестру-то унес Ворон Воронович, Клекот Клекотович, и ты туда хочешь попасть?»
Пришел сын к отцу и к матери, рассказал все, что ему сказала бабушка-задворенка, попросил снарядить его в дорогу и отпустить его искать сестру.
Родители-то не хотели отпускать, а потом дали благословение, дали коня, и отправился Иванушко. Ехал долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, едет и сам не знает куда. Вдруг подъехал к избушке на курьей ножке, на петушьей головке и говорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу глазами, ко мне воротами!» Избушка повернулась к лесу глазами, к нему воротами. Зашел в избушку, сидит старушка: нос на печке, глаза на поличке, губами горшки волочит, а языком печь пашет. И говорит: «Фу, фу, русский дух пришел, русским духом пахнет. Хороший кусочек мяса пришел ко мне!» — «Нет, бабушка, ты кусочком не лакомься! Сперва дорожного человека напой, накорми, в бане вымой, а потом лакомься».
Бабушка захлопотала, баньку затопила, обед наварила. Намылся, напарился он, накушался, напился и спать повалился. Пробудился он со сна, она стала его выспрашивать, чей он да. откуда.
Вот этот Ворон Воронович стал хлеб уплетать: один за щеку, второй за щеку, третий за щеку, четвертым подпирает, а царевич одного кусочка не может съесть. «Поди, — говорит, — жена, натопи баню, с дороги нать гостя умыть, и я заодно попарюсь, налетался, устал. Пойдешь, — говорит, — в баню, два прута железных нажги».
Сестра ходит, топит баню, плачет, знает, что уж брату больше живому не быть. «Ну, муж-кормилец, баня готова, подьте, парьтесь!»
Пошел зять с шурином в баню. «Поди, — говорит, — шурин на полки». — «Нет, — царевич говорит, — я пару не люблю, я не парюсь, ты поди сам». — «А здесь, говорит тот, — не отговариваются, коли посылают».
Схватил шурина, засвистнул его на полки и начал прутом железным бить. Бил, бил, насмерть убил, все костье раскрошил. Пришел в избу и говорит: «Поди, жена, собери брата косточки».
Та пошла, заплакала, косточки в мешочек собрала да прибрала, да брат тут остался.
Прошел год. А царь с царицей ждали, ждали сына и дождаться не могли. Второй сын, Иван, просит сделать стрелочку. Сделал ему отец стрелочку, выстрелил он, попала стрелочка опять бабушке-задворенке в окно, она давай его ругать: «Такой ты, эдакой, а еще царский сын! У тебя, — говорит, — сестру-то унес Ворон Воронович, Клекот Клекотович, и ты туда хочешь попасть?»
Пришел сын к отцу и к матери, рассказал все, что ему сказала бабушка-задворенка, попросил снарядить его в дорогу и отпустить его искать сестру.
Родители-то не хотели отпускать, а потом дали благословение, дали коня, и отправился Иванушко. Ехал долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, едет и сам не знает куда. Вдруг подъехал к избушке на курьей ножке, на петушьей головке и говорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу глазами, ко мне воротами!» Избушка повернулась к лесу глазами, к нему воротами. Зашел в избушку, сидит старушка: нос на печке, глаза на поличке, губами горшки волочит, а языком печь пашет. И говорит: «Фу, фу, русский дух пришел, русским духом пахнет. Хороший кусочек мяса пришел ко мне!» — «Нет, бабушка, ты кусочком не лакомься! Сперва дорожного человека напой, накорми, в бане вымой, а потом лакомься».
Бабушка захлопотала, баньку затопила, обед наварила. Намылся, напарился он, накушался, напился и спать повалился. Пробудился он со сна, она стала его выспрашивать, чей он да. откуда.
Страница
2 из 5
2 из 5
