Режиссер: Франсиско Х. Ломбарди. В главных ролях: Густаво Родригес, Уильям Морено, Хорхе Родригес Пас, Сильвия Галвез, Эрнандо Кортез…
Добавить в моё избранное
2 мин, 9 сек 2302
Споры о необходимости смертной казни не утихнут, наверное, до конца человеческой цивилизации. Аргументов «за» и «против» насчитывается примерно поровну, и даже сторонники и противники «высшей меры наказания» периодически меняют лагерь. Как бы цинично это ни звучало, но людям, чьи близкие погибли от рук маньяка, практически невозможно ратовать за сохранение жизни убийце. Равно как и тем, кто столкнулся с педофилом, способным издеваться над беспомощным ребенком.
Конечно, когда вы оказываетесь перед столь мощным художественным зарядом, который представляет собой «Зеленая миля» Стивена Кинга и Фрэнка Дарабонта, на ногах устоять очень трудно. И гневно обличать законы, обрекающие на столь чудовищную несправедливость, становится само собой разумеещимся. Но ключевое слово здесь — «несправедливость». Писатель и режиссер выбрали, в-общем, безошибочный ход: вызвать симпатию к своему герою, заставить ему сопереживать и через это естественное чувство высказать свою гражданскую позицию.
А если приговор сомнений не вызывает и вынесен он не человеку даже — чудовищу, на которое взглянуть без отвращения нельзя? Если казнь ждет маньяка-педофила, изнасиловавшего и убившего трехлетнего малыша? Если в камере смертников сидит тупое животное с остановившимся взглядом, не способное даже толком выразить свои мысли? Здесь-то какие аргументы найти можно?
Если такого поймать на месте преступления, если мстить в отчаянии от потери родного человека, если ярость застит разум — то это будет справедливо. А вот так — спокойно, выполнив кучу бюрократических процедур, под наблюдением врача, нотариуса, избранных журналистов, представителя общественности и т. д., и т. п. Это уже не заслуженное воздаяние. Это что-то совсем другое, к которому ни казнимый, ни палачи отношения не имеют. Они — просто винтики в машине, а оттого, что одному винтику очень больно, а другого наутро вообще выкинут на помойку, этому аппарату — ни холодно, ни жарко. Он ведь (аппарат) не справедливостью озабочен, не воздаянием — ему просто функционировать нужно. Сегодня «монстр из Армендариса», завтра — еще какой-нибудь маньяк, а послезавтра — глядишь, и в его бездушные жернова попадешь ты сам.
Вы можете рассуждать об абстрактной справедливости, сидя в удобных креслах со стаканом виски, или в залах заседаний государственных институтов. Но попробуйте представить себя на месте — нет, не приговоренного даже… На месте исполнителей приговора. Пройти через кошмар, заливая его затем литрами дешевого алкоголя, чтобы не видеть, не знать, не помнить. Чтобы не мучиться вопросом — а вдруг убили не того? Чтобы снова и снова не нести пустой пока еще гроб вслед за живым пока еще человеком. «Зеленая миля» — была гениальна, как фильм, так и книга. Но, положа руку на сердце, эмоциональный эффект «Смерти на рассвете» — беспрецедентен. Пусть, это не столько художественный фильм, сколько публицистический очерк, и в этом ему с творением Кинга и Дарабонта никогда не сравниться, но если после картины Ломбарди вы спокойно заснете — значит, можете спокойно записываться в палачи.
Конечно, когда вы оказываетесь перед столь мощным художественным зарядом, который представляет собой «Зеленая миля» Стивена Кинга и Фрэнка Дарабонта, на ногах устоять очень трудно. И гневно обличать законы, обрекающие на столь чудовищную несправедливость, становится само собой разумеещимся. Но ключевое слово здесь — «несправедливость». Писатель и режиссер выбрали, в-общем, безошибочный ход: вызвать симпатию к своему герою, заставить ему сопереживать и через это естественное чувство высказать свою гражданскую позицию.
А если приговор сомнений не вызывает и вынесен он не человеку даже — чудовищу, на которое взглянуть без отвращения нельзя? Если казнь ждет маньяка-педофила, изнасиловавшего и убившего трехлетнего малыша? Если в камере смертников сидит тупое животное с остановившимся взглядом, не способное даже толком выразить свои мысли? Здесь-то какие аргументы найти можно?
Если такого поймать на месте преступления, если мстить в отчаянии от потери родного человека, если ярость застит разум — то это будет справедливо. А вот так — спокойно, выполнив кучу бюрократических процедур, под наблюдением врача, нотариуса, избранных журналистов, представителя общественности и т. д., и т. п. Это уже не заслуженное воздаяние. Это что-то совсем другое, к которому ни казнимый, ни палачи отношения не имеют. Они — просто винтики в машине, а оттого, что одному винтику очень больно, а другого наутро вообще выкинут на помойку, этому аппарату — ни холодно, ни жарко. Он ведь (аппарат) не справедливостью озабочен, не воздаянием — ему просто функционировать нужно. Сегодня «монстр из Армендариса», завтра — еще какой-нибудь маньяк, а послезавтра — глядишь, и в его бездушные жернова попадешь ты сам.
Вы можете рассуждать об абстрактной справедливости, сидя в удобных креслах со стаканом виски, или в залах заседаний государственных институтов. Но попробуйте представить себя на месте — нет, не приговоренного даже… На месте исполнителей приговора. Пройти через кошмар, заливая его затем литрами дешевого алкоголя, чтобы не видеть, не знать, не помнить. Чтобы не мучиться вопросом — а вдруг убили не того? Чтобы снова и снова не нести пустой пока еще гроб вслед за живым пока еще человеком. «Зеленая миля» — была гениальна, как фильм, так и книга. Но, положа руку на сердце, эмоциональный эффект «Смерти на рассвете» — беспрецедентен. Пусть, это не столько художественный фильм, сколько публицистический очерк, и в этом ему с творением Кинга и Дарабонта никогда не сравниться, но если после картины Ломбарди вы спокойно заснете — значит, можете спокойно записываться в палачи.
