Кусочек счастья

Пройдя деревню насквозь, они повернули обратно, и, не доходя нескольких ярдов до «Кабаньей головы», откуда и началось «путешествие», Рабастан стал притормаживать.

— Мне пора идти, — негромко произнёс он. — Я бы с удовольствием повторил прогулку.

— Завтра? — с готовностью предложила женщина, но тут же смутилась. — То есть необязательно…

— Завтра! — не дослушивая, перебил он с энтузиазмом. — В пять?

— Хорошо…

Чуть сжав пальцы Вилли на прощание, он аппарировал на зов метки, становящийся с каждой минутой всё болезненней, и не заметил, как спутница улыбнулась.

— Рабастан!

Злобное шипение брата он проигнорировал, молча заняв место рядом. Тычок в бок от Долохова заставил поморщиться, но выяснять отношения при Лорде желания не было, так что он просто уставился перед собой, безэмоционально глядя на противоположную стену.

Распределение по группам прошло мимо его внимания, однако когда брат потянул за собой к выходу, он безропотно повиновался. Рейды ещё до Азкабана утратили в глазах Рабастана свою привлекательность: одно дело сражаться с равными, доказывая не только правоту своей позиции, но и личное превосходство, и совсем другое служить палачом безответных магглов — убивать ему не нравилось.

— Рабастан, держись за спиной, — приказал Рудольфус, поморщившись при виде его отрешённого взгляда.

Он кивнул, не вступая в споры. Даже в пьянстве были плюсы — соратники не доверяли его реакции и не заставляли лезть на передовую.

Очередное пробуждение в холодном поту толкнуло его к бутылке задолго до вечера, но, уже налив полстакана янтарной жидкости и поднеся к губам, он внезапно остановился, так и не сделав глоток. Мысль о предстоящем вечером свидании вытеснила отголоски кошмара.

Отставив огневиски, Рабастан вышел из дома и зашагал в глубину сада.

«Что я делаю со своей жизнью?» — пришла мысль, и он грустно покачал головой.

Отойдя от дома подальше, где его гарантированно не найдёт ни брат, ни его супруга, Рабастан трансфигурировал плед и лёг на спину; закинув руки за голову, он уставился в высокое светлое небо, по которому мчались пушистые облака, и принялся рассуждать.

В ряды Пожирателей смерти он вступал с открытыми глазами. Общее для всех членов организации желание доказать превосходство чистокровных магов было хорошим стимулом для деятельности, однако кроме дискуссий о силе и чистой крови — всегда интересных и познавательных, и дуэлей с промаггловскими волшебниками, были и сами магглы. Рабастан искренне не понимал, какое им дело до магглов. Своё мнение он держал при себе, зная, что не найдёт понимания в кругу соратников, но мало-помалу разочаровывался в людях, деле и даже Лорде.

Азкабан стал логичным итогом сомнений. Нельзя уповать на то, во что не веришь. В первые месяцы заключения он пребывал с расстроенных чувствах, ожидая, что ситуация изменится. Он, конечно, был Пожирателем смерти, имел тёмную метку, но ведь он не убивал волшебников. Да, случались дуэли со смертельным исходом, ну так на то они и дуэли, а бросать заклинания в спину, как порой делами противники — до такого Рабастан никогда бы не опустился! «Объяснения», что осуждён он за убийство магглов, а также за пытки Лонгботтомов, не сразу воспринялись не издевательством.

«Это же просто магглы», — растерянно промямлил тогда Рабастан, не понимая.

Он и сейчас не понимал, почему его обвинили в том, чего он не делал. Лонгботтомов пытала Беллатриса, остальные просто находились рядом. Магглов убивали МакНейр с Долоховым, иногда ещё молодёжь привлекали к этому, того же Крауча или Снейпа. Но в тюрьме оказались все… В магической тюрьме — за убийство магглов.

Оказавшись на свободе, Рабастан не желал делать ничего такого, что могло бы вернуть его обратно. У него было много времени на размышления, так что простая мысль, пусть и не сразу, но всё же пробилась на поверхность: ему нет дела до магглов и магглолюбивых магов, его интересует его собственная семья и собственные же интересы, он не хочет провести остаток жизни в Азкабане или в борьбе за чужие идеалы. Видеть, как знакомый с детства мир меняется под давлением многочисленных грязнокровок, как исчезают знания, уничтоженные трусами и глупцами, как искажаются законы, как молодые волшебники ведут себя неподобающе — было неприятно. Но не настолько, чтобы положить жизнь на алтарь борьбы со всем этим.

Он попытался поговорить с братом, но Руди находился под влиянием фанатически настроенной супруги и слушать не захотел. Хорошо хоть не выдал…

И вот теперь Рабастан лежал в заросшем сорняками саду, смотрел на облака и рассуждал, как изменить свою жизнь к лучшему. Вчерашняя случайная встреча послужила толчком к переменам. Он понял, что нужно завязывать и с пьянством, и с Лордом. Оставалось решить, как это сделать…

— Здравствуйте.