Все будет иначе

Гарри устало потер виски и, сняв очки, откинул их на стол. Они столкнули на пол несколько бумаг, и он раздраженно выругался сквозь зубы, но не стал утруждать себя тем, чтобы их поднять. Может быть, он сделает это позже. Или, может быть, это сделает кто-то другой. Когда-нибудь. Но явно не сейчас. Часы пробили восемь раз, и Гарри осознал, что дома его ждет очередной скандал. Он жутко от этого устал — Джинни действительно умела быть очень навязчивой.

В дверь постучали, и Гарри, поспешно натянув на нос очки и взъерошив волосы, крикнул:

— Войдите.

В кабинет заглянула Гермиона.

— Я думала, ты уже ушел, — она заправила за ухо прядь волос, и Гарри уже хотел было усмехнуться, но заметил, как блеснула седина в свете подвешенных у потолка свечей.

Все они постарели. Об этом ему без устали каждое утро напоминало отражение в зеркале, чем совершенно не повышало настроение. Да и Джинни, в общем-то, тоже не молодела. А дети росли.

— Привет, — вздохнул он, вновь снимая очки. Уж при Гермионе он мог почувствовать себя свободно. — Как дела?

— Отлично, — улыбнулась она, заходя в кабинет и усаживаясь в кресло напротив.

Гарри разглядывал ее так, будто видел впервые. Не сказать, что это было правдой, но виделись они и вправду редко. Намного реже, чем в золотые школьные годы. Глаза Гермионы, некогда полные искринок и озорства, теперь излучали лишь усталость. И Гарри знал, что это связано не только с работой.

— Как дети? — спросил он, чтобы хоть как-то заполнить паузу.

— Хорошо, — пожала плечами Гермиона. — Роза собирается замуж. Я… не была к этому готова, знаешь ли. Это большие затраты.

Гарри удивился. Когда они успели настолько постареть, что их дети уже создают собственные семьи? Почему он этого не заметил?

— За кого? — поинтересовался он, собирая бумаги.

— Поль. Они познакомились, когда она ездила на практику в Брюссель. Он из Лиона, ну, знаешь, это во Франции.

— Да, точно, Франция, — Гарри почесал затылок. Практика? Франция? Поль? Странные слова, которых не было в его жизни. Или они все же были? Может, он просто не замечал? — Я могу помочь тебе с организацией, если хочешь.

— Нет, спасибо. — Конечно, когда это она принимала от него материальную помощь? С тех пор, как умер Рон Гарри порывался помочь, и неоднократно, но Гермиона была не из тех людей, которые могут позволить себе дать такую слабину. — Да тебе и самому скоро придется потратиться, — усмехнулась она.

— О чем это ты? — Гарри поднялся, разминая затекшие ноги.

— Вообще-то, Джеймс сделал предложение Ивори, — хохотнула Гермиона. — Почему я об этом знаю, а ты — нет?

Ивори? Кто такая Ивори? Гарри показалось, что этим утром он забыл посмотреть на дату, и взгляд непроизвольно скользнул к календарю. Нет, все правильно. Чего еще он не знал о своей семье?

— Так, твоя дочь выходит замуж, мой сын собрался — о всемогущие боги! — жениться. Что еще? Джинни давно от меня ушла? — он попытался рассмеяться, но в горле встал ком. Кажется, он слишком заработался. Кажется, он что-то упустил.

— Джинни? — удивилась Гермиона, расстегнув пуговицы на рубашке и оттянув воротник. — Да нет, куда бы ей. Но ты явно слишком мало знаешь о своей семье, — заметила она.

— Мало, — эхом отозвался Гарри, разглядывая метель за окном. — Я… не уверен, что жалею об этом. Мерлин, почему ты не заходила раньше? Кажется, я мог бы знать о своей семье куда больше, — усмехнулся он.

— Например, потому, — Гермиона задумалась на секунду, — что я была в Нью-Йорке.

— Что? — если бы он что-то пил, то наверняка подавился бы от неожиданности. — Что ты там делала?

— Работала, — невозмутимо ответила Гермиона. — Почти четыре года.

Гарри застонал. Как? Как он мог такое пропустить? Когда его сын успел вырасти настолько, чтобы жениться? Кто такая Ивори? Почему он не видел свою лучшую подругу и самого близкого человека целых четыре года? Куда, черт подери, делась его жизнь?

Он сидел, смотрел на Гермиону и ощущал, как щемит сердце. Черт, когда она успела так постареть? Где еще была?

А самое главное — почему он выпал из жизни? Почему не чувствует досады от этого? Или чувствует? Голова разрывалась от миллиона вопросов, и Гарри пытался понять, что же ему делать дальше. Все было неправильно, он не хотел так жить.

Гермиона улыбнулась — смущенно, робко, с ямочками на щеках, — и Гарри неожиданно понял, как правильно.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? Пива? Сидра? Может, чего покрепче? Я знаю неплохой бар рядом, если и его еще не закрыли, конечно, — предложил он и, усмехнувшись, добавил: — Расскажешь мне побольше о своей жизни. Ну и о моей тоже.

Гермиона засмеялась и кивнула, поднимаясь. Гарри взмахом палочки потушил свет и вышел вслед за ней в коридор.