Фандом: Гарри Поттер. Налажал? Ну, так ещё не поздно всё исправить! Немного фантазии — и вот оно, свежее решение возникшей проблемы!
Добавить в моё избранное
17 мин, 54 сек 16027
Языком? О боги… Горячая картинка возникла в воображении как наяву, тело кинуло в пот, и Марк невольно отшатнулся.
Оливер его реакцию понял по-своему.
— Ну и летай тогда с мокрыми трусами, — обиделся он и медленно (слишком медленно) потащился к двери. Марк с секунду тупо пялился в обтянутую красной мантией спину, потом очнулся и встревоженно позвал:
— Вуди!
— Что? — тот немедленно остановился, словно только того и ждал, и развернулся, выжидающе глядя.
— Ты… куда? — поинтересовался Марк слегка растерянно.
— На поле, — с суровой грустью ответствовал тот. — Навстречу своему триумфу. Ты сегодня будешь летать как раненый соплохвост, мы вас вмиг уделаем. А потом ты опять обвинишь во всём меня. Типа я специально это подстроил, чтобы тебя дезориентировать и кубок таким грязным лживым способом заполучить. Конечно, я у тебя и так его выиграю, только я хочу честно, чтобы без вопросов потом! Но ты не хочешь, чтобы я тебе помог, упёрся, как баран! Что, боишься, если продуешь, без отмазки остаться?
— Чего-о?! — взвился Марк, малость обалдев от такой наглости. И ведь он совершенно чётко осознавал, что его попросту берут «на слабо». Самым неуклюжим детским способом! И всё равно вёлся, чёрт бы всё побрал, грёбаный Вуд, зараза! — Это кто тут боится? Кто кого уделает?
— Ты боишься, ты! Не я же, — продолжил провоцировать тот и хитро прищурился, склонив голову набок. — Или застеснялся?
Нет, ну это уже слишком!
— Захлопнись, трепло! — от гнева весь стыд пропал начисто. — Просто нехрен было в меня кончать! Ты же знал, что перед матчем палочки отберут. Ты специально это, да? — осенило его, и он почувствовал, как лоб, щёки и даже уши заливает горячим румянцем. — Специа-ально, гадёныш, — выдохнул возмущённо. — Ах ты ж мерза-авец…
— Нет! — Оливер шокированно вскинул руки и замотал головой. — Что б там ни придумалось в твоей тупой башке, это не так, — заявил твёрдо. — Да, я хотел попробовать, но я бы не стал…
— И сам ты ссыкло, а я ничего не боюсь! — не слушая его, отрезал Марк. Оливер мгновенно заткнулся, будто подавившись, и уставился на него.
— Ну и что? — спросил после паузы.
— Ну и… давай. — Вспыхнув, Марк немного помедлил, странно усмехнулся и опустился на колени. Застыл на секунду, потом, преодолевая себя, неохотно упёрся локтями в холодный пол, оттопырил зад и склонил голову, упираясь лбом в перекрестье своих рук. — Только быстрее, пока кто-нибудь не заявился! — потребовал он, пытаясь за недовольным тоном спрятать жаркое смущение. — Нас, небось, ищут вовсю, не хватало опоздать на поле и продолбать матч.
— Не волнуйся, если нас застукают в таком виде, тебе уже будет пофиг на матч, — «утешил» его Оливер и нервно хихикнул — похоже, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Марк заскрипел зубами, давая понять, что на юмор сейчас не настроен: ему и так-то неуютно торчать тут в такой позе (и адски неудобно — колени мгновенно затекли, локти болели, а тело вообще как судорогой сковало), ещё и этот шантажист-провокатор время тянет! Марк собрался уже рявкнуть на него, чтобы поторопить, но в этот момент тот и сам зашевелился. И приступил, наконец, к действиям: наклонился вперёд, положил пальцы на будто закаменевшие в напряжении ягодицы и раздвинул, пристально осматривая открывшуюся ему картину. Через несколько секунд жадного сопения вблизи своей задницы Марк не выдержал:
— На что ты там пялишься? — сварливо буркнул он. — Тут, бля, холодно! И вообще, пиздец — стрёмно. Или делай… э-э… это, или вали на хуй.
— Да, да… прости, — опомнился тот. Облизнул губы и нерешительно, точно пробуя на вкус, дотронулся языком до растянутого, чуть саднившего входа. Марк вздрогнул, но ничего не сказал, и Оливер, недолго думая, протолкнул язык внутрь так глубоко, как только смог.
— Еба-ать, — сдавленно прокомментировал Марк, снова дёрнувшись, как в припадке. Оливер тут же отпрянул, поднял голову.
— Что, плохо? — спросил с тревогой.
— Н-не… не отвлекайся! — прохрипел тот и впился зубами в свой кулак.
Смущение, стыд, паника, острое удовольствие — всё смешалось, обрушилось сверху, ослепило и оглушило, не давая толком дышать. Только бы Вуд сейчас ничего такого сдуру не ляпнул! Он может, а Марк в таком раздрае, что точно ему по башке навернёт.
— Олли, — вырвалось у него.
— Да, — точно услышав его мысли, тот был на диво немногословен. Погладил его по бедру и вернулся к прерванному занятию: облизал Марку промежность, покружил языком у входа, дразня, и снова ввинтил его внутрь, то вылизывая, то посасывая, то чмокая губами самым неприличным образом. Потом невнятно замычал, раздвигая Марку ягодицы ещё шире, почти больно.
Тот, впрочем, даже не заметил этого. Внутри что-то пульсировало, сладко и невыносимо, щёки горели огнём, Марк млел и беззвучно скулил, ловя ртом воздух.
Оливер его реакцию понял по-своему.
— Ну и летай тогда с мокрыми трусами, — обиделся он и медленно (слишком медленно) потащился к двери. Марк с секунду тупо пялился в обтянутую красной мантией спину, потом очнулся и встревоженно позвал:
— Вуди!
— Что? — тот немедленно остановился, словно только того и ждал, и развернулся, выжидающе глядя.
— Ты… куда? — поинтересовался Марк слегка растерянно.
— На поле, — с суровой грустью ответствовал тот. — Навстречу своему триумфу. Ты сегодня будешь летать как раненый соплохвост, мы вас вмиг уделаем. А потом ты опять обвинишь во всём меня. Типа я специально это подстроил, чтобы тебя дезориентировать и кубок таким грязным лживым способом заполучить. Конечно, я у тебя и так его выиграю, только я хочу честно, чтобы без вопросов потом! Но ты не хочешь, чтобы я тебе помог, упёрся, как баран! Что, боишься, если продуешь, без отмазки остаться?
— Чего-о?! — взвился Марк, малость обалдев от такой наглости. И ведь он совершенно чётко осознавал, что его попросту берут «на слабо». Самым неуклюжим детским способом! И всё равно вёлся, чёрт бы всё побрал, грёбаный Вуд, зараза! — Это кто тут боится? Кто кого уделает?
— Ты боишься, ты! Не я же, — продолжил провоцировать тот и хитро прищурился, склонив голову набок. — Или застеснялся?
Нет, ну это уже слишком!
— Захлопнись, трепло! — от гнева весь стыд пропал начисто. — Просто нехрен было в меня кончать! Ты же знал, что перед матчем палочки отберут. Ты специально это, да? — осенило его, и он почувствовал, как лоб, щёки и даже уши заливает горячим румянцем. — Специа-ально, гадёныш, — выдохнул возмущённо. — Ах ты ж мерза-авец…
— Нет! — Оливер шокированно вскинул руки и замотал головой. — Что б там ни придумалось в твоей тупой башке, это не так, — заявил твёрдо. — Да, я хотел попробовать, но я бы не стал…
— И сам ты ссыкло, а я ничего не боюсь! — не слушая его, отрезал Марк. Оливер мгновенно заткнулся, будто подавившись, и уставился на него.
— Ну и что? — спросил после паузы.
— Ну и… давай. — Вспыхнув, Марк немного помедлил, странно усмехнулся и опустился на колени. Застыл на секунду, потом, преодолевая себя, неохотно упёрся локтями в холодный пол, оттопырил зад и склонил голову, упираясь лбом в перекрестье своих рук. — Только быстрее, пока кто-нибудь не заявился! — потребовал он, пытаясь за недовольным тоном спрятать жаркое смущение. — Нас, небось, ищут вовсю, не хватало опоздать на поле и продолбать матч.
— Не волнуйся, если нас застукают в таком виде, тебе уже будет пофиг на матч, — «утешил» его Оливер и нервно хихикнул — похоже, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Марк заскрипел зубами, давая понять, что на юмор сейчас не настроен: ему и так-то неуютно торчать тут в такой позе (и адски неудобно — колени мгновенно затекли, локти болели, а тело вообще как судорогой сковало), ещё и этот шантажист-провокатор время тянет! Марк собрался уже рявкнуть на него, чтобы поторопить, но в этот момент тот и сам зашевелился. И приступил, наконец, к действиям: наклонился вперёд, положил пальцы на будто закаменевшие в напряжении ягодицы и раздвинул, пристально осматривая открывшуюся ему картину. Через несколько секунд жадного сопения вблизи своей задницы Марк не выдержал:
— На что ты там пялишься? — сварливо буркнул он. — Тут, бля, холодно! И вообще, пиздец — стрёмно. Или делай… э-э… это, или вали на хуй.
— Да, да… прости, — опомнился тот. Облизнул губы и нерешительно, точно пробуя на вкус, дотронулся языком до растянутого, чуть саднившего входа. Марк вздрогнул, но ничего не сказал, и Оливер, недолго думая, протолкнул язык внутрь так глубоко, как только смог.
— Еба-ать, — сдавленно прокомментировал Марк, снова дёрнувшись, как в припадке. Оливер тут же отпрянул, поднял голову.
— Что, плохо? — спросил с тревогой.
— Н-не… не отвлекайся! — прохрипел тот и впился зубами в свой кулак.
Смущение, стыд, паника, острое удовольствие — всё смешалось, обрушилось сверху, ослепило и оглушило, не давая толком дышать. Только бы Вуд сейчас ничего такого сдуру не ляпнул! Он может, а Марк в таком раздрае, что точно ему по башке навернёт.
— Олли, — вырвалось у него.
— Да, — точно услышав его мысли, тот был на диво немногословен. Погладил его по бедру и вернулся к прерванному занятию: облизал Марку промежность, покружил языком у входа, дразня, и снова ввинтил его внутрь, то вылизывая, то посасывая, то чмокая губами самым неприличным образом. Потом невнятно замычал, раздвигая Марку ягодицы ещё шире, почти больно.
Тот, впрочем, даже не заметил этого. Внутри что-то пульсировало, сладко и невыносимо, щёки горели огнём, Марк млел и беззвучно скулил, ловя ртом воздух.
