В мою бытность студентом юридического вуза водили нас на практику в морг, было дело. Профессор вскрывал перед нами трупы, снимал скальп с покойника, потом натягивал его обратно, собрав кожу на затылке, череп распиливал, рассказывал нам как и откуда анализы брать. Мы сами до трупов не притрагивались, просто стояли рядом и смотрели, а тянки так те вообще находили всевозможные поводы, лишь бы с практики съебаться, да и пацаны то, признаться, не все выдерживали.
Добавить в моё избранное
6 мин, 32 сек 123
Я, ввиду повышенной впечатлительности, практику часто проебывал, появлялся там два раза в месяц, предпочитая вместо этого позадрачивать в макс пейна или фолаут на своем стареньком компе. Вот однажды отирались мы в коридоре в ожидании начала занятий. Пришло нас человек 8-10 всего из всей группы, пара-тройка пацанов, остальные— бабы. И сука надо было в тот редкий день, когда я соизволил уделить время учебе, начать жутко давить мне на клапан. Я спросил у охранника, где мне найти туалет и пошел в указанном направлении. Потом я дошел до какой то лестницы, которая вела вниз. Я решил, что туалет видимо где то там и стал спускаться. Затем я оказался в коридоре, выложенном кафельной плиткой. В воздухе воняло гнилью и еще какой то непонятной сладковатой хуетой, окон не было, кое где под потолком тускло горели белые плафоны. Коридор оканчивался приличного размера залом, обитым багрового цвета драпировками. Тут до меня дошло, что я в подвале, а это— церемониальный зал, который выходит во внутренний двор морга. Туда обычно подъезжали автобусы и забирали покойников, там же родственники обычно голосили, прощаясь со своими усопшими. Ни хера, куда меня занесло, подумал я.
Посреди зала, на неком подобии постамента, покрытого какой то багряной шторой, стоял гроб. Богато так обделанный гроб («из ценных пород дерева», почему то промелькнуло у меня в голове), с ручками-застежками по бокам, сделанными под золото, а может и вправду золотые были, хуй его знает. От ценных пород дерева мне вдруг стало необычайно весело и я решил посмотреть, что находится внутри, хуже от этого все равно никому не станет, подумал я. Кроме меня и гроба в зале никого не было, стояла тишина. Гроб целиком завладел моим вниманием, я даже на какое то время забыл, зачем шел. Я на цыпочках подошел к постаменту, приподнял крышку и замер как вкопанный.
В гробу лежала необычайной красоты девушка лет 16-17, не больше. Она была как живая, даже щеки были румяные, если бы не место, в котором я ее обнаружил, то я бы подумал, что она спит. Засмотревшись на лицо умершей, я вдруг ощутил, что у меня в джинсах что то зашевелилось. Помяв там рукой, я понял, что не ошибся— это встал хуй. Сначала я гладил усопшую по щеке и жмыхал свой хуй через мотню, потом, когда он окончательно затвердел, я достал его из ширинки и стал надрачивать, глядя на прекрасное лицо покойницы и тиская ее через шелк платья за сиськи. Сиськи у нее наверно были годные при жизни, довольно таки крупные, но теперь они были твердые на ощупь и не очень приятные. Я попытался заголить ее сиськи, чтобы вздрочнуть на них, но у меня ничего не получилось. Зря провозившись с ее платьем, я попытался приподнять голову умершей с подушечки, водил ей залупой по ледяным губам, хлестал членом по щекам, потом стал тыкать хуем ей в закрытый рот, представляя как эта мертвая девка сосала бы у меня, повторяя шепотом «оооо… какой прекрасный труп… соси, соси моя мертвая шлюшка… « Я попробовал было разжать ей зубы, чтобы на самом деле присунуть ей в рот, но челюсти трупа были столь крепко сжаты, что я вскоре простился с этой безнадежной затеей.
Я почувствовал, что вот-вот— и я спущу, и в тот же момент, громко дунув, моя жопа дристанула в штаны. «Бля, еще обосраться только не хватало здесь, — подумал я и провел рукой по жопе, дабы удостовериться, сухо там или мокро. Тут моя жопа опять оглушительно дунула и я почувствовал, как в мои трусы попало некоторое количество дрысни. В ахуе от такого коварства собственной задницы, я быстро стянул джинсы вместе с загаженными трусами, и повернувшись задом к покойнице, на которую я дрочил еще три минуты назад, стал дристать ей в гроб. Церемониальный зал наполнился блевотным запахом свежей дрисни. Белоснежное платье усопшей, атласная оббивка гроба— все было в жидкой коричневой дрисне. Просравшись, я подтер жопу краем платья своей невольной партнерши, хуй упал и мне уже больше не хотелось трахнуть умершую, я собрался съебываться в туалет, чтобы отмыться там от говна, как услышал, что по коридору кто то идет. Шаги гулко отдавались от кафельного пола. Пересравшись (в переносном смысле) от перспективы быть запаленным в таком неподобающем месте всему в говне со спущенными штанами и рядом с перемазанной в говне мертвой девушкой, я не нашел иного выхода, как выкинуть покойницу из гроба и спрятаться в нем самому. Сграбастав ее обеими руками, я выхватил ее из ее последнего пристанища, запихнул под постамент и юркнув в гроб, накрылся крышкой и затаился в нем, едва дыша и надеясь на лучшее.
Внутри гроба было темно и тесно, из за кислого запаха поноса дышать было нечем. Я услышал два голоса. «Ну чо, Петрович, берись спереди!» «Ох, бля, и тяжелая, падла!»,-сказал другой голос. «Ты чо, перднул что ли, ебаный в рот?» «Не, я не срал, ебанулся что ли блядь, старый мудак!» «А хули говном воняет тогда?» У меня сердце так и оборвалось. «Да хуй бы его знал!» «Ладно, открывай!» Послышался звон ключей и скрежет стальных ворот во внутренний двор.
Посреди зала, на неком подобии постамента, покрытого какой то багряной шторой, стоял гроб. Богато так обделанный гроб («из ценных пород дерева», почему то промелькнуло у меня в голове), с ручками-застежками по бокам, сделанными под золото, а может и вправду золотые были, хуй его знает. От ценных пород дерева мне вдруг стало необычайно весело и я решил посмотреть, что находится внутри, хуже от этого все равно никому не станет, подумал я. Кроме меня и гроба в зале никого не было, стояла тишина. Гроб целиком завладел моим вниманием, я даже на какое то время забыл, зачем шел. Я на цыпочках подошел к постаменту, приподнял крышку и замер как вкопанный.
В гробу лежала необычайной красоты девушка лет 16-17, не больше. Она была как живая, даже щеки были румяные, если бы не место, в котором я ее обнаружил, то я бы подумал, что она спит. Засмотревшись на лицо умершей, я вдруг ощутил, что у меня в джинсах что то зашевелилось. Помяв там рукой, я понял, что не ошибся— это встал хуй. Сначала я гладил усопшую по щеке и жмыхал свой хуй через мотню, потом, когда он окончательно затвердел, я достал его из ширинки и стал надрачивать, глядя на прекрасное лицо покойницы и тиская ее через шелк платья за сиськи. Сиськи у нее наверно были годные при жизни, довольно таки крупные, но теперь они были твердые на ощупь и не очень приятные. Я попытался заголить ее сиськи, чтобы вздрочнуть на них, но у меня ничего не получилось. Зря провозившись с ее платьем, я попытался приподнять голову умершей с подушечки, водил ей залупой по ледяным губам, хлестал членом по щекам, потом стал тыкать хуем ей в закрытый рот, представляя как эта мертвая девка сосала бы у меня, повторяя шепотом «оооо… какой прекрасный труп… соси, соси моя мертвая шлюшка… « Я попробовал было разжать ей зубы, чтобы на самом деле присунуть ей в рот, но челюсти трупа были столь крепко сжаты, что я вскоре простился с этой безнадежной затеей.
Я почувствовал, что вот-вот— и я спущу, и в тот же момент, громко дунув, моя жопа дристанула в штаны. «Бля, еще обосраться только не хватало здесь, — подумал я и провел рукой по жопе, дабы удостовериться, сухо там или мокро. Тут моя жопа опять оглушительно дунула и я почувствовал, как в мои трусы попало некоторое количество дрысни. В ахуе от такого коварства собственной задницы, я быстро стянул джинсы вместе с загаженными трусами, и повернувшись задом к покойнице, на которую я дрочил еще три минуты назад, стал дристать ей в гроб. Церемониальный зал наполнился блевотным запахом свежей дрисни. Белоснежное платье усопшей, атласная оббивка гроба— все было в жидкой коричневой дрисне. Просравшись, я подтер жопу краем платья своей невольной партнерши, хуй упал и мне уже больше не хотелось трахнуть умершую, я собрался съебываться в туалет, чтобы отмыться там от говна, как услышал, что по коридору кто то идет. Шаги гулко отдавались от кафельного пола. Пересравшись (в переносном смысле) от перспективы быть запаленным в таком неподобающем месте всему в говне со спущенными штанами и рядом с перемазанной в говне мертвой девушкой, я не нашел иного выхода, как выкинуть покойницу из гроба и спрятаться в нем самому. Сграбастав ее обеими руками, я выхватил ее из ее последнего пристанища, запихнул под постамент и юркнув в гроб, накрылся крышкой и затаился в нем, едва дыша и надеясь на лучшее.
Внутри гроба было темно и тесно, из за кислого запаха поноса дышать было нечем. Я услышал два голоса. «Ну чо, Петрович, берись спереди!» «Ох, бля, и тяжелая, падла!»,-сказал другой голос. «Ты чо, перднул что ли, ебаный в рот?» «Не, я не срал, ебанулся что ли блядь, старый мудак!» «А хули говном воняет тогда?» У меня сердце так и оборвалось. «Да хуй бы его знал!» «Ладно, открывай!» Послышался звон ключей и скрежет стальных ворот во внутренний двор.
