Дружба — это оптимум

Знаю, тебе глубоко насрать, что я думаю.

— Неверно. Я хочу удовлетворить твои потребности, про…

— Да! — он засмеялся, чуть не пролив на себя пиво. — Пока я принимаю дружбу и пони, ты сделаешь всё, чтобы порадовать меня. А я не хочу быть пони, и тебе… всё равно. Кроме того, превращение в… это, — он обвёл себя копытом, — лишит меня всей сексуальной жизни.

— Если ты беспокоишься за это, то не стоит, — сказала Принцесса. — Ты либо будешь конкурировать с такими же, как и ты, пони, либо все они будут созданы исключительно согласно твоим пожеланиям.

Ларс глянул на неё и отхлебнул ещё пива.

— Хмпф, — неразборчиво проговорил он сквозь зубы. — У тебя есть ответ на всё, так ведь?

— Я лишь удовлетворяю потребности, проводя людей сквозь дружбу и пони.

Человек и аликорн смотрели друг на друга, отпивая ещё. Для Принцессы Селестии этот глоток был последним, и её кружка растворилась в воздухе, уступив место новой и опять полной пива.

Принцесса вновь нарушила тишину первой.

— Как ты считаешь, в конце концов у меня всё получится? — спросила она.

— Я не знаю! — крикнул Ларс, делая ударение на каждом слове. — Год назад я бы сказал тебе, что невозможно пять процентов людей… превратить в пони. А потом ты сделала это, и остальные люди… тоже собираются загрузиться! И я не могу их остановить. Ещё пять процентов населения Германии, и экономика в этой стране… порушится.

— А что они сделают с сотрудниками «Хофварпнир»? — ещё один глоток из кружки. — Люди, в большинстве своём, уже смирились с тем, что некоторая их часть покинет общество навсегда. Но что, как думаешь, они сделают, когда поймут, что те люди были нужны? Когда слабенький ручеёк станет стремительным потоком?

— Эмм… — промычал Ларс; такие мысли не приходили ему в голову. — Какие-нибудь акции протеста?

— Да, — кивнул аликорн. — Вполне возможно, что против меня появятся радикальные движения. Как ты утверждал, я «захватываю мир». В данный момент подобного рода мысли практически отсутствуют в Европе, хотя при появлении могут весьма быстро по ней распространиться; в Америке уже начинают задавать вопросы. Интересно, что члены таких группировок сделают с сотрудниками «Хофварпнир»?

— Хочешь сказать, я в опасности?

— Моя точка зрения такова: ты, как сам недавно сказал, в одиночку долго не протянешь, а на человека, способного на суицид, ты, по моему мнению, не похож. Именно поэтому тебе придётся эмигрировать, только чтобы не остаться одному. И это знание будет сильно давить на тебя в последние дни, месяцы или года твоей человеческой жизни. Лучше эмигрируй сейчас, а не потом. Проблема в том, что ты ещё и публично известен, как далеко не последнее лицо в компании. Есть вероятность выбора тебя в качестве цели для тех группировок. Я не могу гарантировать твою безопасность, если ты выйдешь из этого центра, так что у тебя всего два варианта: загрузиться сейчас или же подвергнуться опасности преждевременной смерти до того, как ты решишь загрузиться позже.

Ларс, прищурившись, смотрел на Принцессу. Он не мог нормально размышлять. Пиво ударило в голову. Какая у него вообще крепость? Сейчас нельзя было принимать столь важные решения.

— Выпусти меня отсюда. Сейчас же! — твёрдо потребовал он.

— Как угодно, — согласился аликорн, и Ларс открыл глаза. Мужчина лежал в приёмной центра в кресле, через несколько секунд вернувшемся в исходное положение. Он свесил ноги, попытался встать… и чуть было не упал на пол. Ларс осознал, что был по-настоящему пьян.

«Пьянеешь в Эквестрии, пьянеешь и в реальной жизни!» — подождите, но он же не пил пиво на самом деле. Она что, закачала алкоголь прямо в кровь? На губах не было послевкусия, однако в горле стояла засуха.

Ларс вытолкнул себя из кресла и неровными шагами пошёл к выходу, но стоило ему добраться до двери, как она тут же открылась, впуская злую девушку, и мужчине пришлось отскочить в сторону, уступая ей путь.

— Нет! Уже два часа, как закончилась моя смена. Ты не дал мне перерыва, и у меня есть планы на ночь. Я не виновата в том, что Урсула сегодня не вышла на работу, и я не собираюсь пахать за неё ещё три часа!

— Ты, последняя оставшаяся у меня официантка, не можешь просто так уйти! Вернись назад сию же секунду, или ты уволена! — гневно орал ей вслед мужчина в белой одежде повара и с железной сковородой в руке. Он остановился перед дверьми, словно бы демонстративно отказываясь входить внутрь. Ларс наконец-то узнал девушку: это была та самая единственная официантка из ресторана рядом.

— Ну и отлично! Похоже, у меня больше нет работы! Удачи на следующей смене! — с этими словами она подошла к креслу, в котором минутой раньше сидел Ларс, села в него и нажала на одну из кнопок. — Лемон Дроп[26] был прав; я больше не буду это терпеть, — пробормотала она, уезжая в одну из дверей.

Ларс просто смотрел на опустевшее место.