— Шррррр, — послышалось где-то за спиной Степана Лукича…
Добавить в моё избранное
6 мин, 49 сек 86
Он тут же вскочил на ноги, обернулся на звук и осветил фонариком место, откуда он раздался. Ничего.
— Кшарррр, — раздалось уже левее.
Луч света дернулся туда, но там обнаружилась только покачивающаяся ветка старого граба. Несколько секунд прошли в тишине. Лес, окружающий его, застыл и замолчал. Пожав плечами, Степан Лукич снова присел на пень и, подсвечивая себе фонариком, разложил на коленях истрепанную тетрадь. Как только он взял в руки карандаш, чтобы сделать очередную запись, в луче света, желтым полукругом освещавшим пространство перед ним, появились две огромные когтистые лапы, отдаленно напоминающие человеческие ступни… Степан Лукич был ученым. Ученым до мозга костей. А именно — орнитологом. Он мог с одного взгляда определить возраст голубя, по памяти назвать средний вес мозга воробья или размах крыльев ласточки в возрасте двух с половиной месяцев. Именно его природная любознательность и привела его в ту ночь в старый лес, по которому жители окрестных деревень боялись ходить даже днем. Много чего рассказывали они об этом древнем и непролазном лесе. От самых невероятных небылиц, до историй, от которых холодило душу. Но, как мы знаем, Степан Лукич все-таки был ученым, поэтому он просто скептически хмыкнул и пожал плечами, когда на выходе из деревни его остановил глубокий старик и, услышав ответ на вопрос о том, куда он направляется, округлил глаза и максимально быстро зашаркал в сторону дома, иногда оглядываясь на этого сумасшедшего самоубийцу.
Ученый собирал информацию о совах. Именно они и были темой его диссертации, которую он писал уже несколько лет. Призрак очередной ученой степени уже практически материализовался перед ним, но для окончательной трансформации не хватало некоторых данных, которые он и хотел получить там, где влияние человека на дикую природу максимально ограничено. Естественно, самым лучшим местом для сбора данных стал лес, от упоминания которого даже у здоровенного деревенского мясника Никитича слабели коленки. Вот так и оказался Степан Лукич в глухом лесу с фонариком, тетрадкой и парой кривых лап перед ним… — Интересненнько… — выдал ученый свою любимую фразу и почесал кончиком карандаша подбородок.
Лапы, стоящие перед ним, не принадлежали сове или какой-нибудь другой птице, что немного его расстроило. Они больше походили на ступни человека, который лет сорок не мыл их, а отросшими ногтями ежедневно копал мешков пять картошки.
— Обескровливание конечностей и, скорее всего, некроз, — буркнул он себе под нос, разглядев цвет ног и автоматически продублировал свои слова в тетрадь. Сделав запись, он приподнял фонарик и уже полностью осветил существо, стоящее перед ним.
— Хм… — ученый склонил голову набок и прищурился, оценивая состояние ночного гостя, — кожный покров местами отсутствует, местами находится в стадии разложения, заметны многочисленные открытые переломы ребер, правое глазное яблоко повреждено и висит на…
— Кхррррр, — перебило его существо и сделало шаг навстречу, вытянув тощие руки в сторону Степана Лукича, чем вызвало настоящий взрыв эмоций у последнего.
— Ничего себе! — вскрикнул он и вскочил на ноги, — да оно подает признаки жизни! Это нонсенс! С такими внешними и внутренними повреждениями ни одно живое существо не имеет даже минимального шанса на благоприятный…
— Это мой лессс, — раздалось откуда-то изнутри существа.
— Судя по всему, с вами произошел какой-то неприятный инцидент, — нахмурился ученый и вплотную приблизился к чудовищу, — у вас есть небольшие повреждения кожного покрова. К сожалению, я не взял с собой аптечку.
Существо как-то заметно растерялось и тут же опустило руки, внимательно разглядывая свою странную добычу.
— Ты кто? — наконец-то пришло оно в себя, когда ученый уже приблизил фонарик к гниющей ране на груди и пытался заглянуть в дыру, чтобы получше рассмотреть внутренние органы.
— Степан Лукич Ведунов, кандидат наук, в данный момент работаю над…
— Ты со Старого Кладбища что ли? — почесал голову разлагающийся лесной житель, опешив от странной реакции на его появление.
— Нет, с кафедры орнитологии, — ответил ученый, — а вы где трудитесь?
— Я… Собственно… Здесь.
— Вы тоже пишете диссертацию? — обрадовался Степан Лукич, — скажите, пожалуйста, вы сегодня не видели здесь случайно Strix Aluco?
— Если ты меня сейчас проклял, то это не подействует, — отступило на шаг существо, — я уже проклят.
— Да нет, что вы, — улыбнулся ученый, — Strix Aluco — это Серая Неясыть по-латыни. Именно она и является объектом моего изучения.
— Нет, — пожало плечами существо, — я только Серую Нежить сегодня видел. Она из болота уже по пояс вылезла. Собиралась на охоту вроде.
— Из болота? — заинтересовался орнитолог, — жаль, что я не особо интересуюсь земноводными… Я пишу диссертацию по семейству совиных. Вот, посмотрите.
— Кшарррр, — раздалось уже левее.
Луч света дернулся туда, но там обнаружилась только покачивающаяся ветка старого граба. Несколько секунд прошли в тишине. Лес, окружающий его, застыл и замолчал. Пожав плечами, Степан Лукич снова присел на пень и, подсвечивая себе фонариком, разложил на коленях истрепанную тетрадь. Как только он взял в руки карандаш, чтобы сделать очередную запись, в луче света, желтым полукругом освещавшим пространство перед ним, появились две огромные когтистые лапы, отдаленно напоминающие человеческие ступни… Степан Лукич был ученым. Ученым до мозга костей. А именно — орнитологом. Он мог с одного взгляда определить возраст голубя, по памяти назвать средний вес мозга воробья или размах крыльев ласточки в возрасте двух с половиной месяцев. Именно его природная любознательность и привела его в ту ночь в старый лес, по которому жители окрестных деревень боялись ходить даже днем. Много чего рассказывали они об этом древнем и непролазном лесе. От самых невероятных небылиц, до историй, от которых холодило душу. Но, как мы знаем, Степан Лукич все-таки был ученым, поэтому он просто скептически хмыкнул и пожал плечами, когда на выходе из деревни его остановил глубокий старик и, услышав ответ на вопрос о том, куда он направляется, округлил глаза и максимально быстро зашаркал в сторону дома, иногда оглядываясь на этого сумасшедшего самоубийцу.
Ученый собирал информацию о совах. Именно они и были темой его диссертации, которую он писал уже несколько лет. Призрак очередной ученой степени уже практически материализовался перед ним, но для окончательной трансформации не хватало некоторых данных, которые он и хотел получить там, где влияние человека на дикую природу максимально ограничено. Естественно, самым лучшим местом для сбора данных стал лес, от упоминания которого даже у здоровенного деревенского мясника Никитича слабели коленки. Вот так и оказался Степан Лукич в глухом лесу с фонариком, тетрадкой и парой кривых лап перед ним… — Интересненнько… — выдал ученый свою любимую фразу и почесал кончиком карандаша подбородок.
Лапы, стоящие перед ним, не принадлежали сове или какой-нибудь другой птице, что немного его расстроило. Они больше походили на ступни человека, который лет сорок не мыл их, а отросшими ногтями ежедневно копал мешков пять картошки.
— Обескровливание конечностей и, скорее всего, некроз, — буркнул он себе под нос, разглядев цвет ног и автоматически продублировал свои слова в тетрадь. Сделав запись, он приподнял фонарик и уже полностью осветил существо, стоящее перед ним.
— Хм… — ученый склонил голову набок и прищурился, оценивая состояние ночного гостя, — кожный покров местами отсутствует, местами находится в стадии разложения, заметны многочисленные открытые переломы ребер, правое глазное яблоко повреждено и висит на…
— Кхррррр, — перебило его существо и сделало шаг навстречу, вытянув тощие руки в сторону Степана Лукича, чем вызвало настоящий взрыв эмоций у последнего.
— Ничего себе! — вскрикнул он и вскочил на ноги, — да оно подает признаки жизни! Это нонсенс! С такими внешними и внутренними повреждениями ни одно живое существо не имеет даже минимального шанса на благоприятный…
— Это мой лессс, — раздалось откуда-то изнутри существа.
— Судя по всему, с вами произошел какой-то неприятный инцидент, — нахмурился ученый и вплотную приблизился к чудовищу, — у вас есть небольшие повреждения кожного покрова. К сожалению, я не взял с собой аптечку.
Существо как-то заметно растерялось и тут же опустило руки, внимательно разглядывая свою странную добычу.
— Ты кто? — наконец-то пришло оно в себя, когда ученый уже приблизил фонарик к гниющей ране на груди и пытался заглянуть в дыру, чтобы получше рассмотреть внутренние органы.
— Степан Лукич Ведунов, кандидат наук, в данный момент работаю над…
— Ты со Старого Кладбища что ли? — почесал голову разлагающийся лесной житель, опешив от странной реакции на его появление.
— Нет, с кафедры орнитологии, — ответил ученый, — а вы где трудитесь?
— Я… Собственно… Здесь.
— Вы тоже пишете диссертацию? — обрадовался Степан Лукич, — скажите, пожалуйста, вы сегодня не видели здесь случайно Strix Aluco?
— Если ты меня сейчас проклял, то это не подействует, — отступило на шаг существо, — я уже проклят.
— Да нет, что вы, — улыбнулся ученый, — Strix Aluco — это Серая Неясыть по-латыни. Именно она и является объектом моего изучения.
— Нет, — пожало плечами существо, — я только Серую Нежить сегодня видел. Она из болота уже по пояс вылезла. Собиралась на охоту вроде.
— Из болота? — заинтересовался орнитолог, — жаль, что я не особо интересуюсь земноводными… Я пишу диссертацию по семейству совиных. Вот, посмотрите.
