Город призраков

— Заметь, Васенька. Не переставая при этом оставаться отцом, матерью и братом. Разве что временно сбросил с себя обязанности влюбленного.

— Надеюсь, что временно, — Вася громко чмокнула в трубку.

— Такой холодный поцелуй, Вася, — улыбнулся я. — Пусть побережется тот парень, которому ты даришь совсем другие поцелуи.

И не дожидаясь, пока она выльет мне на голову поток возмущеных упреков. Я первым положил трубку. И рассказал весь разговор Вано. Опустив, конечно, пикантные подробности, которые, впрочем, он и так практически слышал.

Мы попрощались с Сенечкой. И приказав ему быть осторожным, прямиком направились на почту. Забрав там васькин факс, мы поспешили к профессору Заманскому за консультацией. Нас мучил один вопрос. Если это было абсолютно безопасное место, как получилось, что процент раковых заболеваний здесь был так высок? И могли ли ошибаться эксперты. Благо мы имели на руках результаты их исследований.

Профессора мы застали за работой. На чердаке дома. Который выглядел вполне уютной комнатой, где профессор соорудил себе вполне приличную лабораторию. Благо, что он не нуждался в громоздких приборах. Ему оставалось поставить последнюю точку в своих опытах. И он в основном работал с записями, используя только маленькие колбы и пробирки.

Заманский даже не заметил, как мы поднялись к нему по лестнице. И некоторое время молчали, оглядывая комнату. Похоже, стараниями Белки в ней было очень много цветов. И я даже подумал. Что их запах может настолько задурманить голову бедному профессору, что тот окончательно утратит нюх на пути поиска своего эликсира жизни.

— Профессор, — тихо окликнул я его.

Он вздрогнул. И обернулся. Некоторое время растерянно смотрел на нас, словно не узнавая. Словно пребывая еще там, в своем мире. Мире, в котором он так долго пытался найти правильный путь продления жизни. Наконец он широко улыбнулся нам.

— Извините, — пробормотал он. — Я кажется увлекся.

— Никто вас уже не собирается ни в чем обвинять, профессор. И вам нечего опасаться. Разве только того, что вас могут растерзать на части, если вы не изобретете это лекарство. Город в нем крайне нуждается.

— В нем нуждается не только этот город. Впрочем, это теперь для меня еще более важно. Я не хочу прослыть эгоистом, но признаюсь вам, что сейчас думаю об спасении только одного человека.

— Белки? — спросил я. Хотя мог и не спрашивать. Это было и так ясно. — Но это вполне объяснимо, профессор. Она ваша дочь. Все человеческие жизни теперь для вас соединились в одну. Но не вините себя. Если вы спасете ее, вы спасете весь мир.

Он отрицательно покачал головой.

— Вы меня не поняли, Ник. В том то и дело, что мне стало труднее работать. Когда я ранее работал над этой проблемой, думая об абстрактных больных людях. Мне было гораздо легче. Я, конечно, жалел их. Я, конечно, хотел им помочь. Но во мне не было этого гнетущего страха. Теперь страх парализует меня. И мысли только одного круга. Вдруг не получиться? Вдруг не успею? Вдруг не сумею спасти дочь? Страх мешает мне сосредоточиться. Страх сковывает мое сознание, мышление. Мои руки дрожат. И я уже не могу трезво рассуждать, прав я или нет. Одно решение я тысячу раз пересматриваю. Я не могу идти вперед. Я топчусь на одном месте…

— Вы не имеет право на страх, профессор, — твердо сказал я. — Тем более, когда вы так близки к цели.

— Профессор, — перебил Вано наш трагичный диалог. — Вам не показалось странным, что в Жемчужном наиболее высокий процент заболеваний раком?

— Ну, я не знаком с точной статистикой. Но год моих наблюдений подтверждают если не самый высокий, то достаточно высокий процент таких больных. Вполне возможно, это связано с историей места. Впрочем, если бы я еще интересовался и этим, у меня вообще не осталось бы времени на работу. Я всего лишь практик.

— И все же вам прийдется помочь нам, — я протянул ему бумаги.

Он вопросительно на меня посмотрел. И я рассказал ему об истории основания Жемчужного, на месте которого когда-то были рудники. И о предположениях Ступакова. Который считает, что именно по этой причине здесь особенно частые случаи онкологических заболеваний.

— И все же, профессор, — продолжил за меня Вано. — У нас на руках исследования специалистов, утверждающих, что нет абсолютно никакой опастности для жизни людей, живущих здесь. Но мы в этом мало что смыслим. Возможно, вы нам поможете и объясните все доступным языком.

Профессор уже не слушал Вано. Он задумчиво просматривал бумаги. И когда мы сказали, что подождем его внизу, он даже не поднял голову.

Внизу нас ожидали Угрюмый и Белка. Я встретился с девушкой взглядом. Она в это утро была хороша как никогда. В новом коротеньком сарафане. С рыжим «хвостом», туго перевязанным шелковым платком. Она была настоящей рыжей белкой. Ужасно напоминая девчонку-подростка.