559 мин, 38 сек 21197
И наверняка тебя впишут в книгу Гиннесса этого паршивого городка…
— Ну вот и почти все, — торжественно заявил старичок, вновь обращаясь к нам. — Почти приехали, молодые люди.
Мы как по команде повернулись к окну. Чтобы разглядеть этот райский уголок. Но это было практически невозможно. Из-за запотевших стекол и внезапно наступивших сумерек.
Автобус резко притормозил. И мы, прихватив рюкзаки, двинулись к выходу. Пропуская угрюмого парня, и милую библиотекаршу. За нами еле поспевал стерилизованный старичок. Неплохая компания, учитывая что нам с ней придется провести целую неделю. Нет, Вано прав. Лучше уж угнать автомобиль.
— Вы назад не изволите ехать, — на всякий случай спросил я у шофера.
Он молча мотнул головой.
— Ну хотя бы завтра с утреца, — не сдавался я.
— Это невозможно, — поспешил на помощь водителю неугомонный старичок. — Он здесь живет. И только раз в неделю подрабатывает ездой на этом вот собственном автобусе.
Ну, что ж. Во всяком случае утешало, что кроме единственной машины мэра можно еще угнать и автобус. А поскольку шофер редко разговаривает, возможно, он и не броситься с криками за нами.
Мы вышли на воздух. Дождь заметно уменьшился. Фонари в бронзовой оправе позволили нам оглядеть каменную круглую площадь, на которой мы стояли.
— Это наш центр, — с гордостью поведал старичок. — Отсюда легко добраться в любую точку поселка.
— И куда нам следует добираться?
Старичок посмотрел на часы, прикрепленные цепочкой к карману его белоснежной тенниски.
— А знаете что! — радостно воскликнул он. — Можно прямиком в наш местный клуб. Там как раз муж Ларисы Андреевны читает лекцию. Там вы и сможете увидеть всех жителей нашего городка. К тому же, у вас нет шансов попасть даже в гостиницу. В это время все у нас закрыто. Поскольку все граждане спешат в клуб. Искренне вам советую. Не пожалеете.
Я был готов задушить этого задорного старикашку. Промокшие, продрогшие, голодные и уставшие как тысячу чертей, мы почему-то бодрячками должны теперь скакать в какой-то идиотский клуб. Да еще на лекцию. Чушь какая-то.
— С великолепным началом отпуска тебя, Ник,— мрачно и одновременно торжественно произнес Вано.
— Взаимно, Вано, — не менее мрачно выдавил я, свирепо поглядывая на Модеста Демьяновича.
Однако мой взгляд несколько смягчился, как только я заметил поодаль Угрюмого. Но не он меня заинтриговал.
Угрюмый очень оживленно беседовал с какой-то девушкой, которая, судя по всему, его встречала. О, что это была за девушка! Именно ее я рисовал в своем воображении, когда, послав к черту сумасшедший город и удрав от Васи, бросился в эту райскую дыру.
Стройная, гибкая, босоногая.. Ее кожа отливала бронзовым загаром. Ее огненно рыжие волосы сверкали капельками дождя в освещении уличных фонарей. Ее длинно хлопковое платье насквозь промокло, подчеркивая совершенные линии ее тела. Она жгучими черными глазами смотрела на меня, вовсе не слушая Угрюмого. И вызывающе улыбалась белозубой улыбкой. Этакая сумасбродная дикарка. Она так была непохожа на этот благочестивый городок, что я ненароком подумал, будто учитель просто надо мной подшутил. Мой отпуск постепенно приобретал смысл.
От этих сладких мыслей меня оторвал голос Модеста Демьяновича.
— Что ж, двинемся в путь, молодые люди?
Я уже был готов идти куда угодно. Если в Жемчужном все девушки такие. Мне Жемчужное начинало нравиться.
Вано мгновенно понял смену моего настроения. Не ускользнула это и от цепкого взгляда учителя.
— Я же вам говорил, — кивнул он на девушку.
— Вы говорили, что она крайне дурна, — улыбнулся я. — Но положа руку на сердце, мне такие дурнушки по вкусу.
— Значит у вас не все в порядке со вкусом, — недовольно поморщился старичок.
Но моему другу Вано так не показалось. И он заговорщицки мне подмигнул.
Клуб был маленький, но довольно уютный. Кремовые жалюзи, керамические светильники, кожаные кресла и полукруглая сцена.
Места были уже все заняты скромными жителями Жемчужного, жаждущих как можно скорее вкусить плоды познания. Никогда в жизни не видел, чтобы люди с такой охотой желали послушать лекцию.
Мы примостились в последних рядах. Но это не помешало окружающим нас заметить. И слушатели, повернув головы от сцены, дружно и с любопытством оглядывали нас с Вано. Мне их любопытные взгляды ничего не сказали. В них не было ни настороженности, ни чрезмерной радости. Просто обыкновенное человеческое любопытство. Во всяком случае мы ведь пришли с учителем. И никакой опасности поэтому для их чести и морали не представляли.
Вскоре на сцену вышел лектор. Как я понял — муж нашей недавней попутчицы Ларисы Андреевны. Лысоватый и худощавый. Его близорукие глаза скрывались за толстыми линзами очков в толстой роговой оправе.
— Ну вот и почти все, — торжественно заявил старичок, вновь обращаясь к нам. — Почти приехали, молодые люди.
Мы как по команде повернулись к окну. Чтобы разглядеть этот райский уголок. Но это было практически невозможно. Из-за запотевших стекол и внезапно наступивших сумерек.
Автобус резко притормозил. И мы, прихватив рюкзаки, двинулись к выходу. Пропуская угрюмого парня, и милую библиотекаршу. За нами еле поспевал стерилизованный старичок. Неплохая компания, учитывая что нам с ней придется провести целую неделю. Нет, Вано прав. Лучше уж угнать автомобиль.
— Вы назад не изволите ехать, — на всякий случай спросил я у шофера.
Он молча мотнул головой.
— Ну хотя бы завтра с утреца, — не сдавался я.
— Это невозможно, — поспешил на помощь водителю неугомонный старичок. — Он здесь живет. И только раз в неделю подрабатывает ездой на этом вот собственном автобусе.
Ну, что ж. Во всяком случае утешало, что кроме единственной машины мэра можно еще угнать и автобус. А поскольку шофер редко разговаривает, возможно, он и не броситься с криками за нами.
Мы вышли на воздух. Дождь заметно уменьшился. Фонари в бронзовой оправе позволили нам оглядеть каменную круглую площадь, на которой мы стояли.
— Это наш центр, — с гордостью поведал старичок. — Отсюда легко добраться в любую точку поселка.
— И куда нам следует добираться?
Старичок посмотрел на часы, прикрепленные цепочкой к карману его белоснежной тенниски.
— А знаете что! — радостно воскликнул он. — Можно прямиком в наш местный клуб. Там как раз муж Ларисы Андреевны читает лекцию. Там вы и сможете увидеть всех жителей нашего городка. К тому же, у вас нет шансов попасть даже в гостиницу. В это время все у нас закрыто. Поскольку все граждане спешат в клуб. Искренне вам советую. Не пожалеете.
Я был готов задушить этого задорного старикашку. Промокшие, продрогшие, голодные и уставшие как тысячу чертей, мы почему-то бодрячками должны теперь скакать в какой-то идиотский клуб. Да еще на лекцию. Чушь какая-то.
— С великолепным началом отпуска тебя, Ник,— мрачно и одновременно торжественно произнес Вано.
— Взаимно, Вано, — не менее мрачно выдавил я, свирепо поглядывая на Модеста Демьяновича.
Однако мой взгляд несколько смягчился, как только я заметил поодаль Угрюмого. Но не он меня заинтриговал.
Угрюмый очень оживленно беседовал с какой-то девушкой, которая, судя по всему, его встречала. О, что это была за девушка! Именно ее я рисовал в своем воображении, когда, послав к черту сумасшедший город и удрав от Васи, бросился в эту райскую дыру.
Стройная, гибкая, босоногая.. Ее кожа отливала бронзовым загаром. Ее огненно рыжие волосы сверкали капельками дождя в освещении уличных фонарей. Ее длинно хлопковое платье насквозь промокло, подчеркивая совершенные линии ее тела. Она жгучими черными глазами смотрела на меня, вовсе не слушая Угрюмого. И вызывающе улыбалась белозубой улыбкой. Этакая сумасбродная дикарка. Она так была непохожа на этот благочестивый городок, что я ненароком подумал, будто учитель просто надо мной подшутил. Мой отпуск постепенно приобретал смысл.
От этих сладких мыслей меня оторвал голос Модеста Демьяновича.
— Что ж, двинемся в путь, молодые люди?
Я уже был готов идти куда угодно. Если в Жемчужном все девушки такие. Мне Жемчужное начинало нравиться.
Вано мгновенно понял смену моего настроения. Не ускользнула это и от цепкого взгляда учителя.
— Я же вам говорил, — кивнул он на девушку.
— Вы говорили, что она крайне дурна, — улыбнулся я. — Но положа руку на сердце, мне такие дурнушки по вкусу.
— Значит у вас не все в порядке со вкусом, — недовольно поморщился старичок.
Но моему другу Вано так не показалось. И он заговорщицки мне подмигнул.
Клуб был маленький, но довольно уютный. Кремовые жалюзи, керамические светильники, кожаные кресла и полукруглая сцена.
Места были уже все заняты скромными жителями Жемчужного, жаждущих как можно скорее вкусить плоды познания. Никогда в жизни не видел, чтобы люди с такой охотой желали послушать лекцию.
Мы примостились в последних рядах. Но это не помешало окружающим нас заметить. И слушатели, повернув головы от сцены, дружно и с любопытством оглядывали нас с Вано. Мне их любопытные взгляды ничего не сказали. В них не было ни настороженности, ни чрезмерной радости. Просто обыкновенное человеческое любопытство. Во всяком случае мы ведь пришли с учителем. И никакой опасности поэтому для их чести и морали не представляли.
Вскоре на сцену вышел лектор. Как я понял — муж нашей недавней попутчицы Ларисы Андреевны. Лысоватый и худощавый. Его близорукие глаза скрывались за толстыми линзами очков в толстой роговой оправе.
Страница
9 из 158
9 из 158