Фандом: Гарри Поттер. Гермиона идет на Бал. Но не с Крамом. Что она потеряет этой немного сумасшедшей ночью, а что приобретет — читайте и узнаете.
Добавить в моё избранное
51 мин, 14 сек 1787
Она бежала, куда глаза глядят. Вверх, вперед, опять вверх. По лестницам, галереям, коридорам, анфиладам комнат, снова по коридорам.
«Это всё так глупо, так глупо! И так стыдно! Невыносимо стыдно!»
Почему этот вечер, созданный и всеми силами подготовленный для того, чтобы подарить восторг и наслаждение его участникам, для нее превратился в настоящий кошмар?! Почему именно с ней всегда происходят такие вещи?! Что она делала неправильно? Она же так готовилась, так готовилась, и вот!
Она отчаялась уже за неделю до Бала. Нет, она подозревала и раньше, что с ней такое может произойти. Что вероятность подобного исхода велика. Но в тайне всё-таки надеялась на лучшее. Что ее всё-таки кто-нибудь пригласит. Как же легко было парням — они могли выбирать сами, всё было в их руках, просто подходи и предлагай себя в партнеры. А ей ничего не оставалось, как просто ждать — и чем дальше, тем это ожидание становилось всё невыносимее и невыносимее. Она была согласна уже на кого угодно. Пускай даже это будет кто-то из этих немного жутких дурмстранговцев, пускай даже Невилл, да черт с ним, пускай даже слизеренец, она была готова уже и к такому варианту. Лишь бы не оказаться одной-одинешенькой посреди пустой гостиной, в то время как всё подготовлено — танцы выучены, по поводу прически с Лавандой договорено, платье куплено… Платье — вот с ним была отдельная история. Она в первый раз в жизни приобретала не что-то практичное, а что-то, делавшее ее красивей, чем она есть. Она всегда считала, что подобные платья существуют именно для этого — приукрашивать действительность, и всегда относилась с долей презрения к тем, кто их использовал. И вот теперь решилась на такой шаг сама. Просто потому, что надоело. Надоело постоянно поступать как надо, как правильно, захотелось просто окунуться в атмосферу праздника, провести бездумно хотя бы один вечер, кто знает, возможно, ей бы удалось хотя бы немного снять с себя тот груз, который она взвалила на себя еще давно — в далеком детстве, и который не отпускал ее, давил, тянул вниз, и она тащила его, тащила, тащила…
Она не заметила, как оказалась на пятом этаже. Сейчас здесь не было никого. Вообще никого. Впрочем, тут и в обычные дни редко кто бывал, а уж в Рождество, да еще ночью… Хотя на четвертом этаже то тут, то там встречались одинокие парочки, до сих пор прячущиеся по углам, несмотря на то, что время было уже совсем позднее. Праздник кружил головы всем. Кроме нее. Она перестала ощущать праздничную атмосферу ровно тогда, когда ее партнер…
Да, у нее таки появился партнер. Ровно в тот момент, когда она так отчаялась, что готова была уже отправить праздничное платье обратно по адресу модного магазина, а потом взобраться на верхушку Астрономической башни и начать выть оттуда во весь голос, как побитая собака.
К сожалению, партнер был не тот, совсем не тот, с которым можно было бы как следует почувствовать себя полноправным участником праздника. Чьей-то избранницей. Ее пригласил один из двух ее лучших друзей — Рон Уизли. Пригласил, как она подозревала, потому что не решился пригласить кого-то еще, выбрал, так сказать, безопасный вариант. В этом была и хорошая сторона — они оба не чувствовали себя слишком скованно, но вся соль приглашения была утеряна. Впрочем, хорошо еще, что у нее была хотя бы такая возможность.
Слезы лились в три ручья. Обида горела внутри нее с такой силой, что казалось — никакими потоками ее не загасить. Она зажалась где-то в уголке галереи, не желая больше бегать по пустым этажам, и полуприслонилась-полуприсела на огромную каменную ступню статуи неизвестно-какого-очередного-волшебника. И рыдала, рыдала, рыдала, размазывая слезы по опухшему лицу. Пока ее не нашел кое-кто, бродивший здесь в одиночестве, как и она, но с совершенно иной целью.
Собственно, в тот момент, когда она увидела себя в зеркале, уже полностью готовая, чтобы отправиться на бал, она подумала с досадой, что пройдись она неделю назад в таком виде туда-сюда по Большому залу, возможно (возможно!) ей бы не пришлось испытывать недостатка в приглашениях. Но она даже в этом была не уверена, несмотря на то, что увиденная в зеркале картина ее удовлетворила и даже несколько порадовала. Лаванда на славу поработала с ее густыми волосами — соорудила большие круглые локоны шоколадного цвета, собиравшиеся сверху в высокий подъем и падавшие на спину шикарной волной, а по бокам сделала каскады спиралей, висящих, подобно плотному серпантину, почти касаясь ее голых плеч, отчего она казалась сама себе настоящей принцессой из сказки. Впечатление дополнялось бирюзовым платьем с лифом без бретелек, открывающим плечи и руки, облегавшим талию и с расширявшейся вниз широкой длинной юбкой. Лаванда только взглянула на нее, наклонила голову, приподняв бровь, и произнесла:
— Грейнджер, твой рыжик тебя не стоит! На твоем месте, я бы брала выше.
— В смысле?
— Ну… Крам, например.
И она улыбнулась, беззлобно, но насмешливо.
«Это всё так глупо, так глупо! И так стыдно! Невыносимо стыдно!»
Почему этот вечер, созданный и всеми силами подготовленный для того, чтобы подарить восторг и наслаждение его участникам, для нее превратился в настоящий кошмар?! Почему именно с ней всегда происходят такие вещи?! Что она делала неправильно? Она же так готовилась, так готовилась, и вот!
Она отчаялась уже за неделю до Бала. Нет, она подозревала и раньше, что с ней такое может произойти. Что вероятность подобного исхода велика. Но в тайне всё-таки надеялась на лучшее. Что ее всё-таки кто-нибудь пригласит. Как же легко было парням — они могли выбирать сами, всё было в их руках, просто подходи и предлагай себя в партнеры. А ей ничего не оставалось, как просто ждать — и чем дальше, тем это ожидание становилось всё невыносимее и невыносимее. Она была согласна уже на кого угодно. Пускай даже это будет кто-то из этих немного жутких дурмстранговцев, пускай даже Невилл, да черт с ним, пускай даже слизеренец, она была готова уже и к такому варианту. Лишь бы не оказаться одной-одинешенькой посреди пустой гостиной, в то время как всё подготовлено — танцы выучены, по поводу прически с Лавандой договорено, платье куплено… Платье — вот с ним была отдельная история. Она в первый раз в жизни приобретала не что-то практичное, а что-то, делавшее ее красивей, чем она есть. Она всегда считала, что подобные платья существуют именно для этого — приукрашивать действительность, и всегда относилась с долей презрения к тем, кто их использовал. И вот теперь решилась на такой шаг сама. Просто потому, что надоело. Надоело постоянно поступать как надо, как правильно, захотелось просто окунуться в атмосферу праздника, провести бездумно хотя бы один вечер, кто знает, возможно, ей бы удалось хотя бы немного снять с себя тот груз, который она взвалила на себя еще давно — в далеком детстве, и который не отпускал ее, давил, тянул вниз, и она тащила его, тащила, тащила…
Она не заметила, как оказалась на пятом этаже. Сейчас здесь не было никого. Вообще никого. Впрочем, тут и в обычные дни редко кто бывал, а уж в Рождество, да еще ночью… Хотя на четвертом этаже то тут, то там встречались одинокие парочки, до сих пор прячущиеся по углам, несмотря на то, что время было уже совсем позднее. Праздник кружил головы всем. Кроме нее. Она перестала ощущать праздничную атмосферу ровно тогда, когда ее партнер…
Да, у нее таки появился партнер. Ровно в тот момент, когда она так отчаялась, что готова была уже отправить праздничное платье обратно по адресу модного магазина, а потом взобраться на верхушку Астрономической башни и начать выть оттуда во весь голос, как побитая собака.
К сожалению, партнер был не тот, совсем не тот, с которым можно было бы как следует почувствовать себя полноправным участником праздника. Чьей-то избранницей. Ее пригласил один из двух ее лучших друзей — Рон Уизли. Пригласил, как она подозревала, потому что не решился пригласить кого-то еще, выбрал, так сказать, безопасный вариант. В этом была и хорошая сторона — они оба не чувствовали себя слишком скованно, но вся соль приглашения была утеряна. Впрочем, хорошо еще, что у нее была хотя бы такая возможность.
Слезы лились в три ручья. Обида горела внутри нее с такой силой, что казалось — никакими потоками ее не загасить. Она зажалась где-то в уголке галереи, не желая больше бегать по пустым этажам, и полуприслонилась-полуприсела на огромную каменную ступню статуи неизвестно-какого-очередного-волшебника. И рыдала, рыдала, рыдала, размазывая слезы по опухшему лицу. Пока ее не нашел кое-кто, бродивший здесь в одиночестве, как и она, но с совершенно иной целью.
Собственно, в тот момент, когда она увидела себя в зеркале, уже полностью готовая, чтобы отправиться на бал, она подумала с досадой, что пройдись она неделю назад в таком виде туда-сюда по Большому залу, возможно (возможно!) ей бы не пришлось испытывать недостатка в приглашениях. Но она даже в этом была не уверена, несмотря на то, что увиденная в зеркале картина ее удовлетворила и даже несколько порадовала. Лаванда на славу поработала с ее густыми волосами — соорудила большие круглые локоны шоколадного цвета, собиравшиеся сверху в высокий подъем и падавшие на спину шикарной волной, а по бокам сделала каскады спиралей, висящих, подобно плотному серпантину, почти касаясь ее голых плеч, отчего она казалась сама себе настоящей принцессой из сказки. Впечатление дополнялось бирюзовым платьем с лифом без бретелек, открывающим плечи и руки, облегавшим талию и с расширявшейся вниз широкой длинной юбкой. Лаванда только взглянула на нее, наклонила голову, приподняв бровь, и произнесла:
— Грейнджер, твой рыжик тебя не стоит! На твоем месте, я бы брала выше.
— В смысле?
— Ну… Крам, например.
И она улыбнулась, беззлобно, но насмешливо.
Страница
1 из 16
1 из 16
