Королева фей

Было жаль расставаться с такой веселой компанией, но она поняла, что ей пора уже вернуться в свою привычную колею. Она и так позволила себе расслабиться сверх всякой меры.

— Разрешить, я провожу вас к друзья? — спросил Крам, и она привычно уже оперлась на его руку.

Сейчас, после выступления группы, когда все скакали едва ли не общей кучей, как-то так получилось, что большая часть гриффиндорцев как бы сама собой собралась в одном углу зала. Конечно, влюбленные парочки отсутствовали, давно попрятавшись по укромным уголкам замка, но многие стояли здесь и оживленно обсуждали Бал, сопровождая свои обсуждения взрывами смеха. Только один человек не участвовал в общих беседах. Рон Уизли. Он стоял поодаль, у колонны, и вид у него был такой, как будто ему белый свет не мил.

Она словно только сейчас вспомнила про него, хотя, конечно же, на самом деле, не забывала ни на секунду, мысли о нем словно темным облаком висели где-то на периферии ее сознания, куда она отогнала их, чтобы не мешали наслаждаться праздником. Она знала, что он будет ее упрекать и обижаться, правда, искренне не понимала — за что. Но про себя решила не ругаться с ним, а признать свою вину, чтобы не провоцировать скандал. Но она даже и представить себе не могла, как будут развиваться события.

— Послушай, Гарри, а ведь ты так и не сказал мне, кто та загадочная девушка, из-за которой ты сегодня пропустил Бал?

Они всё еще медленно кружились, и ей было хорошо сейчас и без слов, но отчего-то одолело игривое настроение.

— Разве? Разве я не говорил тебе, что это… мм… Чоу!

— Ты врешь! А зачем?

— Почему ты думаешь, что я вру, Гермиона?

— Потому что о том, что ее пригласил Седрик, было известно давно. А ты всё еще продолжал в то время упорно учиться танцевать.

— Да, я соврал. Просто не хотел говорить, что это… Джинни Уизли. Она еще третьекурсница… так что… надо мной бы стали смеяться.

— Ты снова врешь, Гарри, и у меня закрадывается смутное подозрение, что тут что-то нечисто.

— Но почему я сейчас-то вру?! Это Джинни, честно!

— Не смей говорить «честно», когда врешь! Как тебе не стыдно, Гарри? Джинни Уизли ради тебя отменила бы любое предыдущее приглашение. Устроила бы истерику, рыдала, кричала, пошла бы на хитрость, но она нашла бы способ пойти с тобой. Так что… лучше скажи правду.

— Ну, хорошо! — он обречено вздохнул. — Признаюсь…

— Ну?

— Это Миллисента Буллстроуд!

Он стал тихонько кудахтать от смеха, не меняя мрачного выражения на лице. Она подняла руку и ухватила его за торчащие волосы на макушке.

— Ай! Это правда она, Гермиона! Ай, больно, отпусти, сейчас выйдет мадам Помфри!

— Ну, хорошо! — она отпустила его. — Но ты признаешься сейчас же! И если снова соврешь — гляди! — она выразительно посмотрела на висящую у пояса палочку.

Он посерьезнел. Отвернулся куда-то вбок, по лицу пробежала судорога.

«Что же он скрывает?»

— Прости, Гермиона, я не могу. Не могу признаться. Это невозможно. Я сделаю только хуже.

— Что значит — «хуже»? Ты что, боишься, что я кому-нибудь разболтаю? Клянусь…

— Нет, конечно, я не этого боюсь…

— Тогда признайся! Я же твоя подруга, я вижу, что тебя это мучает. Зачем держать в себе, может быть, я смогу посоветовать что-нибудь… ну… с точки зрения девушки.

— Нет, Гермиона, вот именно тебе-то и не могу.

— И что это такое означает?!

Рон налетел на нее как коршун на воробья. Подскочил, больно ухватил за запястье, потащил в сторону. И утащил бы… если бы не Крам.

— Вы делать ей больно! — воскликнул болгарин возмущенно.

— Это не твое дело, ясно?! — выкрикнул Рон. — Хватит уже! Наигрался!

Он был вне себя от ярости, совершенно не контролировал свои слова. Крам слегка опустил голову и весь как-то набычился, плотный загривок, казалось, приподнялся вверх, глаза налились кровью, ясно было, что темперамента ему не занимать. Но пока что он старался не выпускать его наружу.

— Ты извиниться должен! Сейчас!

— Да ни за что! Ты увел у меня девушку посреди бала, скакал с ней, как… как…

— Не перед мной. — Крам сделал отмашку широким движением. — Перед она!

Чем больше им завладевал гнев, тем больше теряла связность его английская речь.

— Еще чего! Она вообще… получит у меня еще!

— Ты ее не обидеть!

Крам сжал кулаки и сделал недвусмысленное угрожающее движение. Сзади к нему уже направлялись двое его друзей. Стоявшие с другой стороны гриффиндорцы как будто бы замерли, не пытаясь вмешаться, не до конца понимая, что происходит. Очевидно, Рон постыдился посвящать их в подробности.

Рон ринулся на соперника, наклонив голову, полностью потеряв самоконтроль. Крам отбросил его, а когда Рон попытался снова, подоспели друзья болгарина.