Улыбка-прорезь до ушей, холодные глаза. Он стоит у изголовья кровати с ножом и приказывает:«Спи!» В боях с мальчишками он понял, что причинять боль восхитительно.
14 мин, 55 сек 20506
Придя домой, он ответил на вопрос родителей зловещим тоном: «Это был прекрасный день». На следующее утро в дверь постучали. Спустившись из спальни, Джефф обнаружил внизу двух полицейских и мать, сверлящую его сердитым взглядом.
— Джефф, офицеры сказали, что вы избили троих детей. И не просто избили, а закололи одного из них ножом. Ножом!
Джефф уставился в пол, окончательно убедив мать, что все сказанное — правда.
— Мам, это они пошли на нас ножами.
— Сынок, — сказал один из полицейских, — мы нашли троих. У двоих ножевые ранения, у третьего — синяк на животе. Свидетели говорят, что вы скрылись с места происшествия. Какие выводы я могу сделать?
Джефф понял, что все бесполезно. Он мог сказать, что это на них с Лью напали, однако никаких доказательств тому не было. Говорить, что они не убежали смысла не было, поскольку именно так и было. Джефф не мог никак защитить ни себя, ни Лью.
— Сэр, это был я. Это я их избивал. Лью пытался остановить меня, но не смог.
Полицейский переглянулся с напарником, и оба кивнули.
— Похоже, парень, тебе светит год в подростковой колонии.
— Стойте, — сказал Лью.
Все обернулись и увидели, что в руках у него нож. Полицейские немедленно наставили на него пистолеты.
— Это я, я избил ту шпану. У меня и отметины остались.
Он закатал рукава и продемонстрировал синяки и порезы, якобы полученные в драке.
— Сынок, положи нож, — произнес офицер.
Лью уронил нож на пол и с поднятыми руками двинулся к полицейским.
— Нет, Лью, это был я! Я сделал это.
Слезы текли по лицу Джеффа.
— Бедняга брат пытается меня выгородить. Забирайте меня.
— Лью, скажи им! Это я избил тех пацанов! Мать кладет руки ему плечи.
— Джефф, не надо лгать. Мы знаем, что это Лью, и с этим ничего не поделаешь.
Лью ведут к полицейской машине. Несколько минут спустя машина отца въезжает во двор.
— Сын, что стряслось?
Джефф не может ответить ответить. Его связки напряжены от плача. Мать ведет отца в дом, чтобы сообщить ему плохие новости, пока Джефф рыдает, глядя на дорогу. Спустя час он возвращается в дом и видет подавленных родителей. Он не может смотреть на них. Он не может вынести того, что они думают, будто это Лью, тогда как вина — его. Он отправляется спать, надеясь отключиться и забыть обо всем. Два дня прошло без каких либо вестей от Лью, находившегося в ювенальном суде. Только горе и чувство вины, и ни одного друга, с кем можно было бы затусить. Так продолжается до субботнего утра, когда мать с сияющим лицом будит Джеффа.
— Джефф, сегодня! — говорит она, раздвигая шторы и давая солнечному свету залить комнату.
— Что сегодня?
— День рождения Билли.
Теперь Джефф окончательно проснулся.
— Мама, ты шутишь? Ты же не ждешь, что я пойду на праздник к какому-то мальцу после того, как…
— Джефф, мы оба знаем, что произошло. Я думаю, этот праздник хоть как-то скрасит события последних дней. Одевайся.
Мать выходит и спускается к себе чтобы собраться. Пересиливая себя, Джефф поднимается, надевает обыденные джинсы и рубашку и спускается по лестнице. Он видит, что отец с матерью уже нарядились. Отец в костюме, мать в платье, и Джефф с удивлением думает, зачем нужно так наряжаться, когда идешь на день рождения к ребенку.
— Сынок, ты в этом собираешься идти? — спрашивает мать.
— Ну, не рядиться же в пух и прах, — отвечает он.
Мать подавляет желание наорать на него и прячет его под улыбкой.
— Возможно мы и вырядились, но так следует делать, чтобы произвести хорошее впечатление, говорит отец.
Джефф фыркает и уходит к себе в комнату.
— У меня нет никакой парадной одежды! — кричит он вниз.
— Найди хоть что-нибудь, — отвечает мать.
Он роется в шкафу в поисках хоть чего-нибудь фешенебельного. Находит черные штаны, которые надевал в особых случаях и подыскивает к ним верх, но попадаются сплошь полосатые и узорчатые рубашки, которые никак не идут к штанам. Наконец он останавливается на белом худи, лежащем на стуле и надевает его. Спустившись по лестнице, он видит, что родители уже готовы выходить.
— Что ты напялил? — спрашивают они его хором.
Но тут мать смотрит на часы.
— Переодеваться уже некогда. Пойдем так, — говорит она, выталкивая Джеффа с отцом за дверь.
Они пересекают улицу и стучат в дверь дома Барбары. На пороге появляется Барбара, одетая празднично, как и родители Джеффа. Когда гости входят, оказывается, что в доме ни одного ребенка — только взрослые.
— Дети во дворе. Джефф, ты не хочешь выйти и пообщаться с ними? — спрашивает Барбара. Джефф выходитво двор, который и в самом деле оказывается заполненным детьми. На них костюмы ковбоев, и они носятся, паля друг в друга из пластикового оружия.
— Джефф, офицеры сказали, что вы избили троих детей. И не просто избили, а закололи одного из них ножом. Ножом!
Джефф уставился в пол, окончательно убедив мать, что все сказанное — правда.
— Мам, это они пошли на нас ножами.
— Сынок, — сказал один из полицейских, — мы нашли троих. У двоих ножевые ранения, у третьего — синяк на животе. Свидетели говорят, что вы скрылись с места происшествия. Какие выводы я могу сделать?
Джефф понял, что все бесполезно. Он мог сказать, что это на них с Лью напали, однако никаких доказательств тому не было. Говорить, что они не убежали смысла не было, поскольку именно так и было. Джефф не мог никак защитить ни себя, ни Лью.
— Сэр, это был я. Это я их избивал. Лью пытался остановить меня, но не смог.
Полицейский переглянулся с напарником, и оба кивнули.
— Похоже, парень, тебе светит год в подростковой колонии.
— Стойте, — сказал Лью.
Все обернулись и увидели, что в руках у него нож. Полицейские немедленно наставили на него пистолеты.
— Это я, я избил ту шпану. У меня и отметины остались.
Он закатал рукава и продемонстрировал синяки и порезы, якобы полученные в драке.
— Сынок, положи нож, — произнес офицер.
Лью уронил нож на пол и с поднятыми руками двинулся к полицейским.
— Нет, Лью, это был я! Я сделал это.
Слезы текли по лицу Джеффа.
— Бедняга брат пытается меня выгородить. Забирайте меня.
— Лью, скажи им! Это я избил тех пацанов! Мать кладет руки ему плечи.
— Джефф, не надо лгать. Мы знаем, что это Лью, и с этим ничего не поделаешь.
Лью ведут к полицейской машине. Несколько минут спустя машина отца въезжает во двор.
— Сын, что стряслось?
Джефф не может ответить ответить. Его связки напряжены от плача. Мать ведет отца в дом, чтобы сообщить ему плохие новости, пока Джефф рыдает, глядя на дорогу. Спустя час он возвращается в дом и видет подавленных родителей. Он не может смотреть на них. Он не может вынести того, что они думают, будто это Лью, тогда как вина — его. Он отправляется спать, надеясь отключиться и забыть обо всем. Два дня прошло без каких либо вестей от Лью, находившегося в ювенальном суде. Только горе и чувство вины, и ни одного друга, с кем можно было бы затусить. Так продолжается до субботнего утра, когда мать с сияющим лицом будит Джеффа.
— Джефф, сегодня! — говорит она, раздвигая шторы и давая солнечному свету залить комнату.
— Что сегодня?
— День рождения Билли.
Теперь Джефф окончательно проснулся.
— Мама, ты шутишь? Ты же не ждешь, что я пойду на праздник к какому-то мальцу после того, как…
— Джефф, мы оба знаем, что произошло. Я думаю, этот праздник хоть как-то скрасит события последних дней. Одевайся.
Мать выходит и спускается к себе чтобы собраться. Пересиливая себя, Джефф поднимается, надевает обыденные джинсы и рубашку и спускается по лестнице. Он видит, что отец с матерью уже нарядились. Отец в костюме, мать в платье, и Джефф с удивлением думает, зачем нужно так наряжаться, когда идешь на день рождения к ребенку.
— Сынок, ты в этом собираешься идти? — спрашивает мать.
— Ну, не рядиться же в пух и прах, — отвечает он.
Мать подавляет желание наорать на него и прячет его под улыбкой.
— Возможно мы и вырядились, но так следует делать, чтобы произвести хорошее впечатление, говорит отец.
Джефф фыркает и уходит к себе в комнату.
— У меня нет никакой парадной одежды! — кричит он вниз.
— Найди хоть что-нибудь, — отвечает мать.
Он роется в шкафу в поисках хоть чего-нибудь фешенебельного. Находит черные штаны, которые надевал в особых случаях и подыскивает к ним верх, но попадаются сплошь полосатые и узорчатые рубашки, которые никак не идут к штанам. Наконец он останавливается на белом худи, лежащем на стуле и надевает его. Спустившись по лестнице, он видит, что родители уже готовы выходить.
— Что ты напялил? — спрашивают они его хором.
Но тут мать смотрит на часы.
— Переодеваться уже некогда. Пойдем так, — говорит она, выталкивая Джеффа с отцом за дверь.
Они пересекают улицу и стучат в дверь дома Барбары. На пороге появляется Барбара, одетая празднично, как и родители Джеффа. Когда гости входят, оказывается, что в доме ни одного ребенка — только взрослые.
— Дети во дворе. Джефф, ты не хочешь выйти и пообщаться с ними? — спрашивает Барбара. Джефф выходитво двор, который и в самом деле оказывается заполненным детьми. На них костюмы ковбоев, и они носятся, паля друг в друга из пластикового оружия.