Добавить в моё избранное
26 мин, 48 сек 9030
Ты же сама пытаешься уберечь его от их поползновений.
— Любой, но не мне!
— Хм, ты меня огорчила, Гермиона! — Луна опустила голову. — Я думала, что любовь такого замечательного человека, как Гарри, не может никого задеть или разозлить. Что ж, очень жаль…
Видно было, что это не просто слова, она действительно выглядела по-настоящему огорчённой. Она неуклюже слезла с подоконника и побрела по коридору, по всей видимости, не решив даже, куда же ей направиться.
Гермиона пару секунд, сдвинув брови, смотрела на её ссутуленную спину, потом какие-то догадки изменили выражение её лица. Она сорвалась с места и бросилась вдогонку за Луной.
— Погоди-ка! — она положила ладонь ей на плечо. — Стой.
— Да, Гермиона?
— Послушай,… мм… не знаю даже, как сказать. Гарри… он… ничего, случайно, тебя не просил мне передать сегодня на вечеринке?
— Нет, — покрутила головой Луна.
— И ничего не рассказывал… такого?
— Какого? — она наивно раскрыла глаза.
— Ну… связанного с нашим разговором?
— А! Я поняла, — просияла Лавгуд, — ты думаешь, я это всё специально! Нет, конечно, нет!
Гермиона с облегчением выдохнула.
— Но разве это имеет какое-то значение?
— Ещё как имеет. Мало мне было проблем, если бы ещё и это… Вообще не знаю, что бы стала делать!
— Я вижу, ты уже начала задумываться, а не просто сразу кричать. Знаешь, Гермиона, когда ты серьёзно над чем-то думаешь, за тобой очень интересно наблюдать. Ты становишься похожа на орла в вышине.
— Орла?!
— Ну да. Ты вся такая кружишь, кружишь сверху над тем, о чём размышляешь, всё готовишься броситься, схватить и разорвать на мелкие части. И, в отличие от других, у тебя всегда это получается. Ну… почти всегда.
— Понятно, — Гермиона поневоле улыбнулась такому странному сравнению.
— Я вижу, что тебе осталось поразмышлять совсем немного, и ты сможешь понять, что надо делать.
— Я и сейчас всё прекрасно понимаю. И хватит уже об этом.
— Если понимаешь, пойди и скажи ему.
— Что? Не корчи из себя дурочку, ты же знаешь, что я понимаю совсем другое.
— Просто подойди к нему… — Луна неожиданно взяла руки Гермионы в свои ладони, — и скажи: «Лучше тебя мне никого не найти. Давай будем вместе!»
— Луна!
— И он скажет в ответ: «Если ты так говоришь, то я согласен. Я давно хотел тебе сказать то же самое».
— Луна, немедленно прекрати! Сейчас же!
Гермиона вырвала свои ладони и отбежала на шаг, тяжело дыша, то ли от смущения, то ли от возмущения, а, скорее всего, от того и от другого сразу.
— Сказать, что будет дальше?
— Нет уж, хватит!
— Он поцелует тебя.
— Что?!
— Он поцелует тебя.
Луна приблизилась, заставив Гермиону снова отойти на шаг.
— Гермиона, я никогда не понимал, отчего мне всегда так хорошо, когда ты рядом. Теперь я понимаю, что это оттого, что я всегда любил тебя…
— Прекрати это сейчас же!
Ещё один шаг вперёд Луны и шаг назад Гермионы.
— Если бы я только осознавал свою любовь, осознавал раньше, я бы повторял тебе это слово тысячи раз, повторял днём и ночью, всегда, когда бы только видел тебя. Люблю, люблю, люблю…
— Пожалуйста! Хватит!
Шаг вперёд, шаг назад.
— Но я не знал, и вот теперь я обязан восполнить это, воздать тебе должное, рассказать, объяснить, насколько большое место ты занимаешь в моём сердце, насколько прочно и навсегда ты там поселилась, насколько сильно я привязан к тебе, сцеплен, скреплён тысячами нитей восхищения и страсти…
— Пожалуйста…
Шаг вперёд.
— Да, я восхищён тобой, и да, моя страсть к тебе сводит меня с ума. Я восхищаюсь твоей такой особенной, но такой неотразимой красотой, твоими бесконечно милыми повадками, твоим проникновенным голосом и твоей очаровательной улыбкой, и я страстно желаю никуда не отпускать тебя. Я мечтаю всегда быть рядом с тобой, любоваться твоим прекрасным лицом, твоей стройной фигурой, касаться твоих волос, держать тебя за руки, как сейчас… закрой глаза… иметь возможность повторять тебе слова любви, нежности, заботится о тебе, думать всегда только о тебе… закрой их… и тогда, быть может, ты позволишь мне, дашь мне возможность, хотя бы изредка, хотя бы время от времени, но запечетлевать на твоих губах скромный поцелуй, со всей нежностью, на которую я способен, со всем восхищением, со всей любовью…
Дальнейшее было заглушено прикосновением губ. Гермиона стояла, зажмурившись, дыша глубоко и неровно, и на её лице отображалась состояние расслабленности и прострации, пока она отвечала на подаренный ей поцелуй, не замечая, что всё более и более увлекается происходящим процессом.
— Гермиона?!
— Любой, но не мне!
— Хм, ты меня огорчила, Гермиона! — Луна опустила голову. — Я думала, что любовь такого замечательного человека, как Гарри, не может никого задеть или разозлить. Что ж, очень жаль…
Видно было, что это не просто слова, она действительно выглядела по-настоящему огорчённой. Она неуклюже слезла с подоконника и побрела по коридору, по всей видимости, не решив даже, куда же ей направиться.
Гермиона пару секунд, сдвинув брови, смотрела на её ссутуленную спину, потом какие-то догадки изменили выражение её лица. Она сорвалась с места и бросилась вдогонку за Луной.
— Погоди-ка! — она положила ладонь ей на плечо. — Стой.
— Да, Гермиона?
— Послушай,… мм… не знаю даже, как сказать. Гарри… он… ничего, случайно, тебя не просил мне передать сегодня на вечеринке?
— Нет, — покрутила головой Луна.
— И ничего не рассказывал… такого?
— Какого? — она наивно раскрыла глаза.
— Ну… связанного с нашим разговором?
— А! Я поняла, — просияла Лавгуд, — ты думаешь, я это всё специально! Нет, конечно, нет!
Гермиона с облегчением выдохнула.
— Но разве это имеет какое-то значение?
— Ещё как имеет. Мало мне было проблем, если бы ещё и это… Вообще не знаю, что бы стала делать!
— Я вижу, ты уже начала задумываться, а не просто сразу кричать. Знаешь, Гермиона, когда ты серьёзно над чем-то думаешь, за тобой очень интересно наблюдать. Ты становишься похожа на орла в вышине.
— Орла?!
— Ну да. Ты вся такая кружишь, кружишь сверху над тем, о чём размышляешь, всё готовишься броситься, схватить и разорвать на мелкие части. И, в отличие от других, у тебя всегда это получается. Ну… почти всегда.
— Понятно, — Гермиона поневоле улыбнулась такому странному сравнению.
— Я вижу, что тебе осталось поразмышлять совсем немного, и ты сможешь понять, что надо делать.
— Я и сейчас всё прекрасно понимаю. И хватит уже об этом.
— Если понимаешь, пойди и скажи ему.
— Что? Не корчи из себя дурочку, ты же знаешь, что я понимаю совсем другое.
— Просто подойди к нему… — Луна неожиданно взяла руки Гермионы в свои ладони, — и скажи: «Лучше тебя мне никого не найти. Давай будем вместе!»
— Луна!
— И он скажет в ответ: «Если ты так говоришь, то я согласен. Я давно хотел тебе сказать то же самое».
— Луна, немедленно прекрати! Сейчас же!
Гермиона вырвала свои ладони и отбежала на шаг, тяжело дыша, то ли от смущения, то ли от возмущения, а, скорее всего, от того и от другого сразу.
— Сказать, что будет дальше?
— Нет уж, хватит!
— Он поцелует тебя.
— Что?!
— Он поцелует тебя.
Луна приблизилась, заставив Гермиону снова отойти на шаг.
— Гермиона, я никогда не понимал, отчего мне всегда так хорошо, когда ты рядом. Теперь я понимаю, что это оттого, что я всегда любил тебя…
— Прекрати это сейчас же!
Ещё один шаг вперёд Луны и шаг назад Гермионы.
— Если бы я только осознавал свою любовь, осознавал раньше, я бы повторял тебе это слово тысячи раз, повторял днём и ночью, всегда, когда бы только видел тебя. Люблю, люблю, люблю…
— Пожалуйста! Хватит!
Шаг вперёд, шаг назад.
— Но я не знал, и вот теперь я обязан восполнить это, воздать тебе должное, рассказать, объяснить, насколько большое место ты занимаешь в моём сердце, насколько прочно и навсегда ты там поселилась, насколько сильно я привязан к тебе, сцеплен, скреплён тысячами нитей восхищения и страсти…
— Пожалуйста…
Шаг вперёд.
— Да, я восхищён тобой, и да, моя страсть к тебе сводит меня с ума. Я восхищаюсь твоей такой особенной, но такой неотразимой красотой, твоими бесконечно милыми повадками, твоим проникновенным голосом и твоей очаровательной улыбкой, и я страстно желаю никуда не отпускать тебя. Я мечтаю всегда быть рядом с тобой, любоваться твоим прекрасным лицом, твоей стройной фигурой, касаться твоих волос, держать тебя за руки, как сейчас… закрой глаза… иметь возможность повторять тебе слова любви, нежности, заботится о тебе, думать всегда только о тебе… закрой их… и тогда, быть может, ты позволишь мне, дашь мне возможность, хотя бы изредка, хотя бы время от времени, но запечетлевать на твоих губах скромный поцелуй, со всей нежностью, на которую я способен, со всем восхищением, со всей любовью…
Дальнейшее было заглушено прикосновением губ. Гермиона стояла, зажмурившись, дыша глубоко и неровно, и на её лице отображалась состояние расслабленности и прострации, пока она отвечала на подаренный ей поцелуй, не замечая, что всё более и более увлекается происходящим процессом.
— Гермиона?!
Страница
6 из 8
6 из 8
