Добавить в моё избранное
194 мин, 23 сек 10394
В голове крутились символы и слова вперемешку «Йайн! Нгхэ! Ненасытный Эггалахамош! Повелитель Змей Йхэг, Рланг»…
Хуже всего, что каким-то совершенно непостижимым образом они отдавались внутри неё, будоражили что-то, какие-то тайные, ей самой неизвестные струны, словно бы сама магия в ней отзывалась на них, словно она была каким-то образом сопричастна.
«Это же не может быть правдой! Это не может быть правдой! Это какая-то ошибка! Ошибка! Ошибка!»
Её снова начало пошатывать, и она опёрлась о постамент, а взгляд снова упал внутрь жуткой книги, которая уже была ей перелистана почти до конца. Она не хотела больше ничего видеть оттуда! Ни одной строки, ни одного слова, ни одной буквы! Она понимала, что ещё чуть-чуть и она признает правду, соединит в голове все фрагменты головоломки, и тогда открывшаяся страшная истина уничтожит её изнутри. Она бы захлопнула переплёт, но, кажется, у неё уже не было сил, а знакомые символы слишком привлекали её внимание. Она стала читать и одновременно чувствовала, как снизу из живота поднимается волна тошноты, и желудочный сок стал капать из уголка её рта.
Напротив красного символа, напоминающего львиный оскал, стояло:
«Нта Ицхет — Отец Тысячеглазых, Пыль Погибших миров, Хранитель Первой Книги Колдовства, принимающий поклонение у черных обелисков, правит невидимой планетой Кхаб. Возглавляет Нашествие».
У желтого, напоминающего опущенную голову барсука:
«Наскар — Отец Столпоголовых, Приходящий из Вечности, Хранитель Второй Книги Колдовства, принимающий поклонение у Открытых Колодцев, правит невидимой планетой Юггот. В Нашествии возглавляет войско, идущее Слева».
У зелёного змеино-переплетённого символа:
«Нгаат — Отец Осьминогов, также Беспросветная Мгла, хранитель третьей Книги Колдовства, принимающий поклонение у алтарей из черного камня, правит невидимой планетой Смрихг. В Нашествии возглавляет войско, идущее Справа».
У синего символа, напоминающего птичью лапу:
«Сайнто — Отец Заклинателей, также Вредящий Столпам Вселенной, принимающий поклонение у Ртутных Озер, говорит с колдунами через Обсидиан. Хранитель Черной Скрижали».
И ниже под всеми, как бы подытоживая список, стоял ещё один чётко начертанный символ чёрного цвета: равносторонний треугольник, рассечённый посередине, с вписанным в него правильным кругом. Рядом с ним значилось:
«Нар-Марратук — Царь Мертвых, Неизъяснимый Ужас, поднимающийся из недр с закрытым лицом. Чтобы призвать его, варят невинных дев в котлах с кипящей смолой».
«… невинных дев»…
«… с кипящей смолой»…
Гермиона почувствовала, как подгибаются колени, и она медленно начинает соскальзывать вниз, вдоль постамента, её голова запрокинулась, и она в первый раз смогла во всех подробностях разглядеть потолочный купол, и последний увиденный символ буквально впился в неё оттуда. Он был расположен в центре, прямо над жертвенным колодцем, огромный, составленный из незнакомых чёрных камней, которые тускло переливались и поблёскивали, от них и распространялся тот самый мягкий свет, проливавшийся на всё помещение и так завороживший её в начале. Потом её глаза закрылись, и наступила темнота.
Наступившая темнота не помешала Гарри остаться на том же месте, где он стоял. Какое-то время отблески люмоса Малфоя ещё проникали с винтовой лестницы, по которой поднимались слизеринцы, потом стало темно абсолютно.
Где же она?
Он проследил её до самого места её отработки, выяснил, что её заперли здесь пакостные студентки из инспекционной дружины, но вот — её нет, и даже товарищи этих студенток не знают, где она. Пару мгновений он размышлял над способом, который едва не заставил его сорваться с места и побежать вслед за Малфоем и Монтегю. Он подумал, что раз они не знают, где Гермиона, единственными, кто оставался, были Паркинсон и Буллстроуд. Вбежать в плаще-невидимке в гостиную Слизерина вслед за Малфоем и его дружком, пробраться в женскую спальню и взять за жабры этих двоих…
Но и двух секунд ему хватило, чтобы понять, что план никудышный. Кто сказал, что Малфой вообще пойдет сейчас к себе? Ладно, когда-то же пойдёт. Ну, хорошо. Но ворваться в женскую спальню, пускай и слизеринскую, да ещё и среди ночи?! Угрожать девушке?! А потом вообще окажется, что они не при чем. Нет, так мог себя вести только Поттер из россказней о нём Малфоя.
Гарри снова вытащил карту, вдруг понял, что стоит в полной темноте, скинул плащ, перевесив его на руку, и зажёг люмос, который оказался хуже, чем аналогичный Малфоя, что заставило его нахмуриться, и прочитать заклинание ещё раз, пока он не добился такого же эффекта.
Нет, на карте Гермиона не появилась. Он даже специально нашёл именно это место и специально его тщательно осмотрел. Вдруг надпись слилась с чем-нибудь? Оставалось одно из двух: либо Гермионы не было в замке, и пора уже идти прямиком к Дамблдору, либо карта отчего-то врала.
Хуже всего, что каким-то совершенно непостижимым образом они отдавались внутри неё, будоражили что-то, какие-то тайные, ей самой неизвестные струны, словно бы сама магия в ней отзывалась на них, словно она была каким-то образом сопричастна.
«Это же не может быть правдой! Это не может быть правдой! Это какая-то ошибка! Ошибка! Ошибка!»
Её снова начало пошатывать, и она опёрлась о постамент, а взгляд снова упал внутрь жуткой книги, которая уже была ей перелистана почти до конца. Она не хотела больше ничего видеть оттуда! Ни одной строки, ни одного слова, ни одной буквы! Она понимала, что ещё чуть-чуть и она признает правду, соединит в голове все фрагменты головоломки, и тогда открывшаяся страшная истина уничтожит её изнутри. Она бы захлопнула переплёт, но, кажется, у неё уже не было сил, а знакомые символы слишком привлекали её внимание. Она стала читать и одновременно чувствовала, как снизу из живота поднимается волна тошноты, и желудочный сок стал капать из уголка её рта.
Напротив красного символа, напоминающего львиный оскал, стояло:
«Нта Ицхет — Отец Тысячеглазых, Пыль Погибших миров, Хранитель Первой Книги Колдовства, принимающий поклонение у черных обелисков, правит невидимой планетой Кхаб. Возглавляет Нашествие».
У желтого, напоминающего опущенную голову барсука:
«Наскар — Отец Столпоголовых, Приходящий из Вечности, Хранитель Второй Книги Колдовства, принимающий поклонение у Открытых Колодцев, правит невидимой планетой Юггот. В Нашествии возглавляет войско, идущее Слева».
У зелёного змеино-переплетённого символа:
«Нгаат — Отец Осьминогов, также Беспросветная Мгла, хранитель третьей Книги Колдовства, принимающий поклонение у алтарей из черного камня, правит невидимой планетой Смрихг. В Нашествии возглавляет войско, идущее Справа».
У синего символа, напоминающего птичью лапу:
«Сайнто — Отец Заклинателей, также Вредящий Столпам Вселенной, принимающий поклонение у Ртутных Озер, говорит с колдунами через Обсидиан. Хранитель Черной Скрижали».
И ниже под всеми, как бы подытоживая список, стоял ещё один чётко начертанный символ чёрного цвета: равносторонний треугольник, рассечённый посередине, с вписанным в него правильным кругом. Рядом с ним значилось:
«Нар-Марратук — Царь Мертвых, Неизъяснимый Ужас, поднимающийся из недр с закрытым лицом. Чтобы призвать его, варят невинных дев в котлах с кипящей смолой».
«… невинных дев»…
«… с кипящей смолой»…
Гермиона почувствовала, как подгибаются колени, и она медленно начинает соскальзывать вниз, вдоль постамента, её голова запрокинулась, и она в первый раз смогла во всех подробностях разглядеть потолочный купол, и последний увиденный символ буквально впился в неё оттуда. Он был расположен в центре, прямо над жертвенным колодцем, огромный, составленный из незнакомых чёрных камней, которые тускло переливались и поблёскивали, от них и распространялся тот самый мягкий свет, проливавшийся на всё помещение и так завороживший её в начале. Потом её глаза закрылись, и наступила темнота.
Наступившая темнота не помешала Гарри остаться на том же месте, где он стоял. Какое-то время отблески люмоса Малфоя ещё проникали с винтовой лестницы, по которой поднимались слизеринцы, потом стало темно абсолютно.
Где же она?
Он проследил её до самого места её отработки, выяснил, что её заперли здесь пакостные студентки из инспекционной дружины, но вот — её нет, и даже товарищи этих студенток не знают, где она. Пару мгновений он размышлял над способом, который едва не заставил его сорваться с места и побежать вслед за Малфоем и Монтегю. Он подумал, что раз они не знают, где Гермиона, единственными, кто оставался, были Паркинсон и Буллстроуд. Вбежать в плаще-невидимке в гостиную Слизерина вслед за Малфоем и его дружком, пробраться в женскую спальню и взять за жабры этих двоих…
Но и двух секунд ему хватило, чтобы понять, что план никудышный. Кто сказал, что Малфой вообще пойдет сейчас к себе? Ладно, когда-то же пойдёт. Ну, хорошо. Но ворваться в женскую спальню, пускай и слизеринскую, да ещё и среди ночи?! Угрожать девушке?! А потом вообще окажется, что они не при чем. Нет, так мог себя вести только Поттер из россказней о нём Малфоя.
Гарри снова вытащил карту, вдруг понял, что стоит в полной темноте, скинул плащ, перевесив его на руку, и зажёг люмос, который оказался хуже, чем аналогичный Малфоя, что заставило его нахмуриться, и прочитать заклинание ещё раз, пока он не добился такого же эффекта.
Нет, на карте Гермиона не появилась. Он даже специально нашёл именно это место и специально его тщательно осмотрел. Вдруг надпись слилась с чем-нибудь? Оставалось одно из двух: либо Гермионы не было в замке, и пора уже идти прямиком к Дамблдору, либо карта отчего-то врала.
Страница
25 из 54
25 из 54
