Мое единственное спасение в твоей любви

Чувствуешь, как из тебя медленно-медленно выходит кровь, а с ней и жизненные силы.

Его нет.

Его все еще нет.

Резко вскакиваешь, бессвязно бьешь руками по теплой воде.

Где он? Почему именно сейчас его нет?

Затыкаешь свободной рукой кровоточащую рану. Ты поторопилась с самоубийством, только сейчас, чувствуя, как холодеет собственное тело, тебе стало страшно.

Ты не можешь умереть, ты не хочешь.

Ты молода, здорова, пусть и несчастна. От тебя отвернулись друзья, бросил первый (единственный и любимый!) парень, уйдя к твоей бывшей однокласснице, из института выгнали за прогулы, а подработка в баре на окраине заканчивалась разборками с пьяными мужиками, что своими прокуренными руками лезли тебе под юбку.

Но что будет с ним? Он переживет твою утрату?

Что он вообще чувствует, этот клыкастый монстр?…

Хватаешься руками за голову, мычишь сквозь слезы. Его все еще нет, а рана продолжает кровоточить. Порез всего один, но достаточно глубокий.

Вылезаешь из ванной, поскальзываешься на сыром полу, ударяешься коленом. Едва стоишь на ногах, но идешь вперед, в спальню, к окну. Мокрая, в воде и крови, ночная сорочка прилипла к телу, являя очертания девичьих изгибов. Ноги словно не слушаются, в глазах темнеет, пересыхает горло.

— Что ты опять сделала? — его голос, словно гром среди ясного неба, возвращает тебя в земной мир. Ты плачешь. Он здесь. Опять осуждает. Ругается.

Без слов протягиваешь свою холодеющую ладонь, по которой струйками стекает кровь с запястья.

— Я боюсь, — шепчешь ты. Чистая правда.

Он делает шаг тебе навстречу и останавливается.

— Не надо бояться, — его рука перехватывает твою и прижимает к своему лицу, скрытому за синей страшной маской, — Не теперь.

Улыбаешься, чувствуя себя последней тварью.

Убийцы тоже спасают.

Когда не хотят умирать сами.

От горя.

Чтобы удивить его. (Matt)

Вы знакомы, пожалуй, с самых пелёнок, но никогда не были настоящими друзьями. Ты сторонилась толпы и замыкалась в себе, а его всегда сопровождала шумная компания. У вас не было тем для разговоров, общих интересов и прочего, вы друг для друга не существовали. Ровно до того дня.

Ты встала рано, когда в здании интерната стояла еще абсолютная тишина. Это был чудесный шанс полюбоваться природой, не наткнувшись ни на кого из старших или назойливых одногодок, что одним только видом раздражали тебя.

Солнце только встало, разгоралась нежно-алая заря — горизонт переливался в теплых тонах, а в воздухе стоял запах кошеной травы и свежести после ночного дождя. На травинках сверкала роса, стрекотали сверчки, а их звучание приятно отдавалось дрожью по коже. Ты решила пойти к озеру, где наверняка открывался самый красивый вид на рассвет.

Не без труда залезаешь в старую, но внушающую состояние полнейшей безопасности, лодку, что принадлежала здешнему рыбаку, но сейчас стояла без надобности. Лодка качнулась, как только ты спрыгнула в неё с причала. Нет-нет, совершенно не страшно! Все под контролем.

Едва справившись с тяжелыми веслами и сопротивлением со стороны водной глади, ты все-таки догребла до середины озера и остановилась. На лбу сверкали капельки пота, и, удовлетворенно вдохнув, ты вытираешь капли с лица рукавом, усаживаясь поудобнее (насколько это возможно) и готовясь к созерцанию прекрасного.

Чувствуешь, что лодка начала потихоньку опускаться ниже, а ногами ты чувствовала холод воды. Видимо, где-то дыра. Ты сразу запаниковала, поднялась на ноги и судорожно осмотрела внутреннюю часть лодки на наличие повреждений. Из-за паники ты ничего не заметила — плавать ты не умела, не до кого не докричишься, а озеро-то не особо глубокое, но метров семь будет.

— Эй! Осторожно!

Быстро осматриваешься по сторонам, видишь его на причале — довольно невысокого, худощавого, темноволосого. Его голос будто бы вернул тебя на землю, но соображать трезво ты все-равно не могла.

Вспоминая этот случай, ты не могла сдержать особой улыбки — от прожитых событий, словно старушка, в голову которой забрели давнишние воспоминания. Тогда именно он помог тебе — ты думала, он позовет старших, а в итоге сам бросился за тобой в воду. Потом, когда вы высыхали на берегу, он спросил тебя, зачем ты полезла в старую дырявую лодку и удивлялся, как ты вообще достигла середины озера. Ты смущалась, отшучивалась. Но только сейчас понимала, до чего это был глупый (но явно судьбоносный!) поступок. Если бы не твоя глупость, удивившая его, вы бы, возможно, никогда бы толком и не поговорили.

После этого разговоры как-то сами завязывались, вы веселились, могли много времени проводить в обществе друг друга, не замечая никого и ничего. Он нравился тебе, — хороший, славный мальчик. Но на большее, чем дружбу, ты и не претендовала. Твою голову занимала только учеба.