Проклятое дитя

Ну или не все, но кто не будет кланяться, того она сама наклонит!

Разумеется, Грейнджеры не стали возражать.

Поезд белых раскачивался, Гермиона ела и наблюдала, слушала в оба уха. Белые вели себя… как белые, ссорились на ровном месте, теряли волшебных питомцев, несли ерунду, не умели колдовать и таращились в сторону Гермионы, как будто никогда не видели живых негров. Какой-то лощеный хмырь попробовал ругаться, но Гермиона в ответ изматерила его на трех языках, а когда тот вытащил волшебную палочку, продемонстрировала остро наточенный тесак устрашающего вида.

— Гриффиндор! — крикнула Шляпа, а Гермиона лишь пожала плечами.

Ей были безразличны эти игры белых магов.

Она шныряла, вынюхивала, осматривалась и быстро нашла себе хорошее место.

Заброшенный женский туалет, правда с привидением, ну да эту проблему Гарам была в силах решить. Духи места, как правило, привязаны к месту смерти, и определить, где умерла Миртл (ну и дурацкие имена у белых!), труда не составило — привидение само показало. Гермиона украла у местного завхоза пилу и молоток и за три дня перенесла туалетную кабинку, в которой умерла Миртл, в другое помещение. Затем она украла у Хагрида — единственного белого, который вызвал у нее уважение габаритами, до коих было далеко даже тетушке Блум — двух петухов, зарезала их в ритуальном круге и обрызгала все стены, защитив бывший туалет от привидений Хогвартса.

Духом-проводником и советчиком Гермиона еще не обзавелась, но чувства будущего шамана шептали ей, что место не просто хорошее, а идеальное, с перспективой на будущее. Дверь она заколотила и проделала лаз с другой стороны, избавившись таким образом от учениц, имевших дурную привычку бегать в туалет. Теперь можно было переходить к намаливанию места, обзаведению инвентарем и запугиванию. Встречались в Хогвартсе и негры, их Гермиона определила как свою будущую свиту, остальным предстояло поклоняться и дрожать перед великой Гарам или погибнуть.

Тем более что магия белых давалась Гермионе исключительно легко.

Привыкнув концентрироваться для ритуалов и распевать призывы духов на мертвых языках, она легко и спокойно повторяла заклинания с первого раза. Зельеварение, после богатой практики ученицей у старой Галии, тоже шло легко. Глупые белые не прятали знаний, рассказывали все прямо, охотно объясняли, и это было просто невероятно.

Невероятно глупо с их стороны.

— Что ты чавкаешь? — раздраженно спросил Рыжий.

Для Гермионы все белые первое время были на одно лицо, поэтому в Большом зале она садилась рядом с Гарри и Роном, которых про себя называла Шрам и Рыжий. Садилась и ела, от души, про запас и впрок, до сих пор не веря, что бывает такое изобилие. Впрочем, утешалась мысленно Гарам, пускай белые производят больше всего, будет, что потом отобрать.

— Чо?

— Не чавкай, говорю! — крикнул Рыжий. — Брызги в лицо летят и не слышно ничего!

— Рон, — сказал Шрам примирительно, но Рыжий крикнул еще:

— И жрет она немытыми руками!

— Рон! — Шрам повысил голос. — Она — сирота! У нее была тяжелая жизнь!

— У меня тоже была непростая, но я ж не чавкаю! — окрысился Рыжий.

Гермиона не ответила, лишь злобно прищурилась. На следующий день крыса Рыжего была принесена в жертву, и та так понравилась духам, что Рыжему предстояло еще два следующих перерождения жрать и чавкать, громко, смачно, вне зависимости от ситуации и воспитания.

— Напоминалка у меня! — взлетел в небо лощеный хмырь из поезда.

Тихо улыбаясь, Гермиона переломила в руке миниатюрную копию метлы, и хмырь упал, сломав себе шею.

Жизнь была прекрасна, и никто из глупых белых магов ее ни в чем не подозревал.

Гермиона разрывалась на части, спеша успеть везде. Внезапная свобода от ученичества у Галии, от помощи дяде Фатиху, от необходимости присматривать за двумя младшими братьями и от массы других дел позволила Гермионе сосредоточиться на трех основных вещах. Изучении европейской магии, практике африканской и работе с учениками. Блейз Забини вроде как даже был не против войти в свиту, но Гарам решила не торопить события. Другой факультет, да и морды у белых со Слизерина больно кислые, явно мучаются желудками, а значит, способны на любую пакость.

Гермиона больше никого не убивала, но щедро делилась проклятиями и порчей с учениками и ученицами своего факультета. Косые взгляды, попытки оскорбить или приставать — все это не оставалось безнаказанным. Вихрь шаманизма и вудуизма обходил только Гарри, потому что он поддерживал и подбадривал Гермиону (разумеется, о колдовстве Гарам он был не в курсе).

— Я пригласил вас, потому что в Хогвартсе возникла проблема, — заявил Дамблдор преподавателю ЗОТИ Квирреллу. — Квиринус, вы же сталкивались с африканской магией?

— Д-д-да, — ответил тот. — Ч-т-т-о у нас?

— Вуду, магия подобия, жертвоприношения.