Урфин Филч и его каменные големы

Далеко-далеко, на секретном острове Статута, укрытом волшебством от глаз людей, жил злой волшебник Геллерт Гриндевальд. Однажды он наслал на людей могучий ураган, желая истребить их всех, но добрая фея Минервина подправила его творение, и ураган вернулся и принес с собой Гарри Поттера и его собаку Сириошку.

Гарри Поттер поговорил с Минервиной и отправился к Волшебнику Изумрудного Хогвартса, который мог вернуть его домой, а добрые йансы, освобожденные от власти злого Гриндевальда, затеяли фестиваль пива и танцев.

Не веселился лишь один йанс, по имени Урфин Филч.

Был он смотрителем крепости Нурменгард, где проживал Геллерт, следил в ней за порядком, производил уборку и отличался от остальных йансов особой злобностью и нелюдимостью. Теперь, когда Гарри Поттер пришпилил Геллерта к стене садовыми ножницами, Урфин неожиданно остался без работы и без дома: Нурменгард был волшебным и злым, как и сам Гриндевальд, и обычному человеку здесь было нечего делать.

— Все, все, что нажито непосильным трудом, все испортили, — ворчал он под нос, оглядывая Нурменгард.

Из-за угла выбежала кошка Гриндевальда — Норрисовонаиэль — и уставилась на Урфина своими огромными желтыми глазами. Кто другой, не встречавший ранее Норрисовонаиэль в полутьме коридоров Нурменгарда, уже бежал бы в ужасе, но Филч лишь вздрогнул слегка. Издалека, нарушая ночную тишину, доносилась музыка — йансы танцевали и отмечали исчезновение Гриндевальда.

Взаимная ненависть к йансам сплотила их, и Урфин покинул Нурменгард не один, а в компании кошки: долгие препирательства по поводу ее имени закончились на середине, то есть Норрис. Дабы подсластить пилюлю, Урфин согласился называть ее миссис, миссис Норрис. Зачем ему кошка, Урфин и сам толком не знал, но в нем бродили злобные замыслы. Ему хотелось власти и поклонения, и все это было у Гриндевальда. Возможно, кошка Геллерта поможет ему с секретами Нурменгарда, даст возможность и самому стать волшебником?

Три месяца спустя

Урфин нанес очередной удар, но кирка внезапно, вместо удара о камень с лязгом и высечением искр, просто провалилась куда-то вниз. Филч торопливо отшатнулся — он исследовал туалеты Нурменгарда, и первая мысль была, что сейчас он провалится в выгребную яму.

— Не мяужет быть! — подскочила Норрис. — Тайная Комната!

— Что это?

— Здесь Геля держал самые сильные зелья! Давай, давай, копай, копай, быстрее! — Хвост Норрис заходил быстрее, нетерпеливо забил по ее бокам и ногам Филча.

Урфин тоже ощутил предвкушение. Три месяца он урывками, в свободное время, навещал Нурменгард, благо, кроме него больше не находилось охотников лезть в крепость злого волшебника. Он обшаривал и обыскивал, рыскал и обнюхивал, проверял места, указанные Норрис, но так ничего и не нашел. Ну, почти ничего — нашел темницу, созданную для удержания волшебников и — особенно — волшебниц, с наручниками, оковами и странными приспособлениями.

Тайный ход привел их в огромную подземную комнату, практически пещеру, заставленную статуями, зеркалами, шкафами с зельями и прочими волшебными аксессуарами. Здесь было столько всего, что у Урфина просто разбегались глаза, но, увы, даже Норрис не знала половины предметов. Пускай она и была волшебной кошкой, но при этом оставалась все же только кошкой.

— Вот это! — указала она лапкой.

— Что это? — Урфин повертел в руках пузырек с порошком.

— Оживляющий порошок, сделан из тертой мандрагоры, ух… — Шерсть на миссис Норрис встала дыбом.

— Что?

— Да мандрагоры орут, когда их выкапываешь, весь Нурменгард трясся и колотился, когда Геля снимал урожай, а потом рубил им головы и перетирал на терке в порошок! К счастью, это было всего лишь два раза, и один из них еще до меня!

Урфин покивал, набил целую сумку флаконами с порошком и полез наружу по предусмотрительно оставленной веревке. Но все равно Филч был уже немолод, сумка, и особенно Норрис, весили немало, и забирался он с трудом.

Того, что один из пузырьков выскользнул и скрылся во тьме туннеля, он даже не заметил.

На следующий день

— Кажется, эта статуя стояла по-другому? — нахмурился Урфин, оглядывая статую огромной змеи перед зеркалом.

И тут статуя открыла глаза.

— Василиск! — заорала Норрис прямо в ухо Урфину.

Когти ее продрали куртку и вонзились в плечо Филча.

— Он убивает взглядом! — продолжала шипеть и паниковать Норрис.

— Хм-м, — задумчиво ответил Урфин, глядя в глаза василиска.

— Я — статуя, — виновато ответил тот, — у меня нет яда и возможности убивать взглядом! Но я благодарен вам за оживление и буду служить верой и правдой!

— Хм-м-м-м-м, — повторил Урфин, обходя статую кругом.

Та охотно дала себя осмотреть, выставляя напоказ могучее каменное тело, заблестевшую после оживления чешую и любуясь сама собой в зеркало.