Добавить в моё избранное
16 мин, 59 сек 855
Пришлось остановиться и там, наводя порядок и грозя запретить эту «похотливую игру». По дороге с поля на Марию напало взбесившееся дерево, и ей пришлось сходить за специальным секатором и обрезать ветки до безопасного для детей состояния.
Неудивительно, что в Хогсмид Мария Сидоровна прибыла злой как тысяча чертей. Школьники, пытавшиеся обжиматься в кафе, получили взыскание, как и те, что скупали всякие дьявольские изобретения в магазинах. Победным маршем высокой морали и нравственности пенсионерка прошлась по селению и заглянула в кабак «Кабанья Голова». Пить в одиночку было скучно, и она подсела к своей ровеснице, роняющей в углу слезы над стаканом.
Сивилла Трелони, которую Амбридж первым делом выставила из Хогвартса, пребывала в тоске и печали. Попытки найти утешение в выпивке успеха не имели, но она не сдавалась, медленно, но верно наливаясь хересом в заведении Аберфорта.
— Горе, понимаю, — раздался голос, и за столик к Сивилле подсел Драко Малфой. — Расскажи, поделись, легше станет. Эй, водки и рассола нам!
— Рассказать? — пролепетала растерявшаяся Трелони.
— Отож! Оно завсегда под водочку легше становится, расскажешь — и словно заново родился, особливо, если похмелиться потом правильно! — заверил ее Драко Малфой. — Что пьем?
— Херес.
— Не умеяте пить, а туда же, — фыркнул Драко.
Аберфорт принес выпивку и закуску, кинул странный взгляд, но ничего не сказал. Драко выпил стопку водки и блаженно выдохнул.
— Х-хорошо! Выпей и рассказывай, не держи в сябе!
Сивилла поняла, что ничего не понимает, и отдалась на волю Судьбы, начав изливать свое горе.
Ученики школы Хогвартс, которые думали, что видели уже все, в этот вечер осознали глубину своих заблуждений. В обнимочку, придерживая друг друга, по школе шли Драко Малфой и Сивилла Трелони, распевая матерные частушки, да так громко, что слышно было на весь Хогвартс.
На горе сирень цветет,
Того гляди сломится.
Парень девушку ебет,
Хочет познакомиться!
По реке течет вода,
Из колодца сочится.
Несмотря на жизнь плохую,
Поебаться хочется!
— Оп-па, оп-па, срослись пизда и жопа! — орали Драко и Сивилла после каждого куплета.
Продефилировав через всю школу, они скрылись в кабинете Трелони.
— Мистер Малфой, выдавая вам значок дружины, я рассчитывала, что вы будете действовать в интересах школы, а также моих и своих! — сердито говорила Амбридж.
Драко, опухший с похмелья, смотрел на нее, выразительно моргая.
— Вместо этого… жалобы от кентавров, от эльфов, от русалок! И ладно бы только от них, кого волнуют эти нелюди? Но эльфы! Вы хотели их освободить вопреки их желанию, и кто бы тогда работал на кухне и в прачечной?! А вот жалобы от учеников, из Хогсмида, от МакГонагалл, и даже от вашего декана! Это не говоря уже о том, что в лазарете лежат ваши родители! Почтенный Люциус Малфой вряд ли будет доволен тем, что случилось! Я лично отстранила Сивиллу Трелони от занятий, а вы притащили ее в школу!
— Харош лясы тачить! — сказал Драко, держась за голову. — Развели тут разврат и праституцию, стакашек не пропустить честному труженику!
— Высокая честь, оказанная вам, видимо, оказалась чересчур высокой и ударила вам в голову, мистер Малфой, — голос Амбридж был мягким, почти ласковым. — Он ваш!
Драко не успел развернуться, как опытные целители Мунго подхватили его под руки и потащили.
— Свабоду неподкупным труженикам! — заорал Драко, да так, что блюдца на стенах кабинета Амбридж звякнули, а котята на них прикрыли уши. — Врачи — убийцы в белых халатах! Я так просто не сдамся! Я ветеран труда и фронта, у меня права есть! Вас всех снимут!
— Лей в него зелье! — донеслось до Амбридж.
— Прямо здесь?
— Ты что, не видишь, не донесем до камина, совсем буйный! Налицо магическая горячка!
Амбридж злорадно ухмыльнулась, но тут же недовольно скривилась. Предстояло разбираться со всем тем, что тут натворил Драко, а ведь каким преданным и верным казался, какая беспроигрышная комбинация была!
— Говнюк ты, Малфой, как и все твое семейство, — выдохнула Амбридж и занялась делами.
Мария Сидоровна открыла глаза. Вокруг было родное Кукуево, и товарки, Никитишна и Семеновна, сидели рядом на завалинке. Развратный директор не смирился и подкупил врачей, а те сорвали план по внедрению высокой морали в школе, сразу поняла Мария.
— Слышь, Сидоровна, говорят, в Британии волнения, хатять из Европы выходить! — сказала Никитишна.
— Няхай идут, — тут же отозвалась Мария и твердо, окончательным диагнозом, припечатала: — Наркоманы оне там все и праститутки!
Неудивительно, что в Хогсмид Мария Сидоровна прибыла злой как тысяча чертей. Школьники, пытавшиеся обжиматься в кафе, получили взыскание, как и те, что скупали всякие дьявольские изобретения в магазинах. Победным маршем высокой морали и нравственности пенсионерка прошлась по селению и заглянула в кабак «Кабанья Голова». Пить в одиночку было скучно, и она подсела к своей ровеснице, роняющей в углу слезы над стаканом.
Сивилла Трелони, которую Амбридж первым делом выставила из Хогвартса, пребывала в тоске и печали. Попытки найти утешение в выпивке успеха не имели, но она не сдавалась, медленно, но верно наливаясь хересом в заведении Аберфорта.
— Горе, понимаю, — раздался голос, и за столик к Сивилле подсел Драко Малфой. — Расскажи, поделись, легше станет. Эй, водки и рассола нам!
— Рассказать? — пролепетала растерявшаяся Трелони.
— Отож! Оно завсегда под водочку легше становится, расскажешь — и словно заново родился, особливо, если похмелиться потом правильно! — заверил ее Драко Малфой. — Что пьем?
— Херес.
— Не умеяте пить, а туда же, — фыркнул Драко.
Аберфорт принес выпивку и закуску, кинул странный взгляд, но ничего не сказал. Драко выпил стопку водки и блаженно выдохнул.
— Х-хорошо! Выпей и рассказывай, не держи в сябе!
Сивилла поняла, что ничего не понимает, и отдалась на волю Судьбы, начав изливать свое горе.
Ученики школы Хогвартс, которые думали, что видели уже все, в этот вечер осознали глубину своих заблуждений. В обнимочку, придерживая друг друга, по школе шли Драко Малфой и Сивилла Трелони, распевая матерные частушки, да так громко, что слышно было на весь Хогвартс.
На горе сирень цветет,
Того гляди сломится.
Парень девушку ебет,
Хочет познакомиться!
По реке течет вода,
Из колодца сочится.
Несмотря на жизнь плохую,
Поебаться хочется!
— Оп-па, оп-па, срослись пизда и жопа! — орали Драко и Сивилла после каждого куплета.
Продефилировав через всю школу, они скрылись в кабинете Трелони.
— Мистер Малфой, выдавая вам значок дружины, я рассчитывала, что вы будете действовать в интересах школы, а также моих и своих! — сердито говорила Амбридж.
Драко, опухший с похмелья, смотрел на нее, выразительно моргая.
— Вместо этого… жалобы от кентавров, от эльфов, от русалок! И ладно бы только от них, кого волнуют эти нелюди? Но эльфы! Вы хотели их освободить вопреки их желанию, и кто бы тогда работал на кухне и в прачечной?! А вот жалобы от учеников, из Хогсмида, от МакГонагалл, и даже от вашего декана! Это не говоря уже о том, что в лазарете лежат ваши родители! Почтенный Люциус Малфой вряд ли будет доволен тем, что случилось! Я лично отстранила Сивиллу Трелони от занятий, а вы притащили ее в школу!
— Харош лясы тачить! — сказал Драко, держась за голову. — Развели тут разврат и праституцию, стакашек не пропустить честному труженику!
— Высокая честь, оказанная вам, видимо, оказалась чересчур высокой и ударила вам в голову, мистер Малфой, — голос Амбридж был мягким, почти ласковым. — Он ваш!
Драко не успел развернуться, как опытные целители Мунго подхватили его под руки и потащили.
— Свабоду неподкупным труженикам! — заорал Драко, да так, что блюдца на стенах кабинета Амбридж звякнули, а котята на них прикрыли уши. — Врачи — убийцы в белых халатах! Я так просто не сдамся! Я ветеран труда и фронта, у меня права есть! Вас всех снимут!
— Лей в него зелье! — донеслось до Амбридж.
— Прямо здесь?
— Ты что, не видишь, не донесем до камина, совсем буйный! Налицо магическая горячка!
Амбридж злорадно ухмыльнулась, но тут же недовольно скривилась. Предстояло разбираться со всем тем, что тут натворил Драко, а ведь каким преданным и верным казался, какая беспроигрышная комбинация была!
— Говнюк ты, Малфой, как и все твое семейство, — выдохнула Амбридж и занялась делами.
Мария Сидоровна открыла глаза. Вокруг было родное Кукуево, и товарки, Никитишна и Семеновна, сидели рядом на завалинке. Развратный директор не смирился и подкупил врачей, а те сорвали план по внедрению высокой морали в школе, сразу поняла Мария.
— Слышь, Сидоровна, говорят, в Британии волнения, хатять из Европы выходить! — сказала Никитишна.
— Няхай идут, — тут же отозвалась Мария и твердо, окончательным диагнозом, припечатала: — Наркоманы оне там все и праститутки!
Страница
5 из 5
5 из 5
