Я свяжу тебе жизнь

Вначале лета я бродила по Косому переулку (ты обязательно здесь побываешь, это же волшебная улица) и наткнулась на одну лавочку. В витрине в корзинке лежали разноцветные клубки пряжи. Такое яркое пятно в моей серой жизни, я всё стояла и не могла отвести взгляд. Потом я заметила, что с той стороны витрины на меня смотрит древняя карга. Сначала я испугалась, но старуха поманила меня пальцем, не выказывая презрения или неудовольствия, которое я неизменно видела на лицах других людей. Я зашла в лавку, чувствуя озноб, хотя на улице было жарко.

Старуха не спешила завести беседу. Она всё смотрела на меня, а я уже подумывала, как бы сбежать из этого странного места. Наконец она жестом предложила мне сесть на колченогий стул возле большой корзины. Здесь тоже лежали клубки пряжи. Много. Разноцветные, яркие, тёплые и пушистые. Я не удержалась и взяла в руки один моток. Меланжевый. Такой красивый. Цвета плавно струились в нём, переходя из одного в другой, переливаясь голубым, зелёным, красным, бежевым…

— Тебе нравится? — спросила старуха, а я от неожиданности вздрогнула.

— Очень, — тихо ответила я. Я редко разговаривала с людьми, и голос мой был словно простуженным.

— Если ты оставишь всё как есть, то скоро этого клубка не станет… — старуха продолжала сверлить меня взглядом.

— Я вас не понимаю… — я почувствовала, что моё сердце бешено застучало.

— Зачем тебе этот ребёнок? Он несёт тебе одни несчастья. Ты потеряла любимого мужчину, ты перестала колдовать, ты вынуждена скитаться как последняя нищенка. Ради чего?

— Откуда вы знаете? — теперь мне наоборот стало жарко, и щёки вспыхнули.

— Это твоя жизнь, Меропа, ты вольна сама решать, как поступить…

— Откуда… Как вы узнали, что меня зовут Меропа?

— Не бойся меня, девочка. Я хочу тебе помочь.

Я хотела вскочить и убежать, но с ужасом поняла, что просто не могу сдвинуться с места. Моток меланжевой пряжи горел в моих руках, от него исходил такой жар, что стало больно ладоням. А старуха продолжила:

— Пока ты носишь этого ребёнка, твои силы будут слабеть. Ты не сможешь его выносить.

— Но почему? Зачем вы это говорите? — я невольно прижала пряжу к животу, словно хотела защитить тебя.

— Это случается. Но ты ещё так молода. Ты только начинаешь жить. Избавься от этой обузы. Зачем он тебе? Его отец проклял тебя.

— Нет-нет… Я не хочу… Это мой сын!

— Да, у тебя может родиться мальчик, ты права. Подумай, Меропа. Ты готова отдать свою жизнь за жизнь младенца? Не зная, как сложится его судьба, и не имея возможности видеть, как он растёт?

— Я верю, что ему встретятся добрые люди… И потом, почему я должна умереть? Это всего лишь беременность!

— Я не могу ответить на твой вопрос. Но одно скажу точно — если ты оставишь ребёнка, твоя жизнь угаснет. Будет чудо, если ты его доносишь.

— Я вам не верю!

— Хорошо. Мне жаль тебя.

Я закрыла глаза в бессилии, а когда их открыла, обнаружила, что стою возле лавки на улице и обливаюсь потом под раскалёнными лучами солнца. Никаких клубков в витрине не было. Там продавались перья, пергамент и разная мелочь. Я подумала, что мне всё привиделось, и постаралась выкинуть старуху из головы. Но ночью во сне я часто видела тот моток пряжи. Чем ближе приближалась осень, тем тоньше он становился. Меланжевая пряжа потускнела и уже не была такой яркой.

Осенью было особенно трудно. Не знаю, то ли проклятье старухи действовало, то ли сказывались холод и голод. Я пряталась в подворотнях от пронизывающего ветра, обнимала живот руками и разговаривала с тобой. Ты слабо шевелился, словно отвечал мне и подбадривал. А я плакала, потому что почему-то верила, что нам суждено расстаться сразу же после твоего рождения. Но если бы меня спросили снова и снова, я бы не отреклась от тебя даже ради собственной жизни.

Ну а теперь скоро всё закончится. Мне пришлось продать единственную ценную вещь — мой медальон. Я так хотела оставить его тебе, но во рту уже не было три дня ни крошки, поэтому я решилась. Наверное, хозяин лавки заплатил мне мало, но я не жалуюсь. Этих денег хватило, чтобы дотянуть до твоего рождения. Ещё чуть-чуть.

Как же холодно… Схватки становятся всё сильнее, я понимаю, что не справлюсь одна. Мне нужна помощь. Сначала я брожу по Косому переулку, почему-то боюсь выйти в маггловский Лондон. Неожиданно утыкаюсь в ту витрину с клубками. Вот же она — та корзина! Разноцветные клубки нелепо смотрятся сквозь замороженное стекло. Я дую, делаю окошечко, чтобы рассмотреть получше. Внутри никого нет. Я смотрю на корзинку. Сверху лежит мой моток меланжевой пряжи, я сразу узнаю его! Только пряжа уже не разноцветная, а блёклая, словно свалявшаяся, да и мотка нет. Жалкий хвостик пушистой нитки свисает с края корзины. Мне становится страшно. Я бегу сама не знаю куда, а когда спохватываюсь, оказываюсь в маггловской черте города возле приюта.