Судьба

Еще пять минут ушло на то, что бы Дин набрался смелости и прервал молчание:

— Э-э… Нам… Нам действительно жаль, что мы поверили в то, что вы убили всех тех людей… Нам жаль, что все это случилось с вами. Если есть что-то…

Дракон поднял руку, заставляя Дина замолчать:

— До того, как ты продолжишь, давай объективно посмотрим на вещи.

Остальные подростки посмотрели на Гарри, не понимая, что именно он имел в виду. Даже Рон и Гермиона об этом не догадывались, хотя и поняли: то, о чем собирается сказать Гарри — важно.

— Итак. Вы знали каждого из нас более четырех лет до того, как случилось первое убийство, не так ли?

Гарри не ожидал от них ответа, поэтому продолжил:

— Теперь кто-нибудь из вас может сказать, что вы знали меня так же хорошо, как Рон и Гермиона?

Гриффиндорцы покачали головами, и Парвати заговорила:

— Я не знаю, как парни, но я и Лаванда знали о Гермионе только то, что она любит учиться. Она практически все время проводила с вами, тогда как я почти всегда была с Лавандой.

Три парня, подтверждая, кивнули — никто из них действительно не знал Гарри и Рона очень хорошо. Конечно, они общались и жили в одной комнате, знали о ребятах больше, чем все остальные ученики школы, но близкими друзьями не были.

Дракон кивнул:

— Итак, мы не были близкими друзьями, и вы не очень хорошо нас знали, несмотря на то, что жили с нами в одних комнатах и учились в одном классе. — Гриффиндорцы кивнули. Феникс и Грифон улыбнулись, наконец-то догадавшись, к чему ведет Гарри. — В таком случае, надеюсь, вы понимаете, что на вас мы не злимся? Я не хочу вас обидеть, но если бы кто-нибудь обвинил вас в аналогичном преступлении, я, наверное, ему поверил бы, хотя мне это было бы и не легко сделать. Но вообще-то именно Министерство и Дамблдор убедили всех в том, что виноваты именно мы, и даже наши семьи поверили в эту ложь. У вас не было шанса узнать, что это были не мы, так как все доказательства были против нас.

Гриффиндорцы сидели, задумавшись — до них начал доходить смысл слов Гарри. Невилл решил уточнить:

— Но, Гарри, если ты именно так смотришь на это, то почему вы злитесь на директора и ваши семьи?

На этот раз ответил Грифон, несмотря на то, что вопрос был предназначен Дракону:

— Мы злимся на Дамблдора, так как он не пытался узнать правду о том, что именно случилось. Он просто безоговорочно принял точку зрения Министерства и был готов без возражений отправить нас в Азкабан. Я уверен, что над нами даже не было бы и суда. — Он ухмыльнулся и добавил: — Но мы решили не выяснять этого.

После небольшой паузы Рон продолжил:

— Что же касается наших родственников, то это просто — они же наши семьи, и при этом так легко поверили. Они же знали нас с детства. Я ожидал, что они хотя бы попытаются добиться рассмотрения нашего дела в суде, но единственное, что я услышал от них, это то, что они больше не считают меня своим сыном. Надеюсь, вы понимаете, что такие слова забыть совсем не легко.

Гриффиндорцы понимающе кивнули. Но до того как кто-либо сумел ответить, прозвенел звонок, объявляющий о начале урока. Троица встала и Гермиона сказала приехавшим:

— Пошли, начинаются вечерние занятия.

Глава 9. Сон

Остаток дня прошел спокойно. Троице удалось прикрыть незнание гриффиндорцев по многим предметам, но при этом их очень злило, что они вынуждены были сами себя выставлять в глупом свете перед учителями. Сразу же после последнего звонка, Гарри встал и начал собирать свои вещи. Он посмотрел на Феникс и Грифона, которые последовали его примеру. Когда ребята подошли к двери, то увидели смущенных гриффиндорцев. Те виновато смотрели на них. До того, как они успели что-то сказать, подошли Люпин и Снейп. Оборотень приветливо улыбнулся неразлучной троице, но ребята были слишком раздражены и утомлены, что бы ответить на его взгляд. Они просто прошли мимо, кивнув на прощание, и направились прямо по коридору.

Дракон постучал в кабинет директора и, получив разрешение, вошел в кабинет. Вслед за ним вошли и его друзья. Женщина посмотрела на них с улыбкой, которая сразу же сменилась волнением, когда она увидела, в каком настроении ребята плюхнулись на стулья. Отложив в сторону ручку, которой она перед этим что-то писала, директор спросила:

— Как вы себя чувствуете? Вы выглядите уставшими.

Рон поглубже забрался в кресло:

— Мы устали потому, что нам приходилось целый день выставлять себя в неприглядном виде — больше, чем нам доводилось это делать за всю прошлую жизнь. И все это только для того, что бы прикрыть наших бывших одноклассников. Обещаю, когда я в следующий раз встречу Дамблдора, то я, если и не убью его, то побью точно! Невилл даже не имел понятия, что такое тангенс, и как мы сможем скрывать их незнание еще целых две недели? Хотя, какая разница?