Burn out

Тенко брезгливо морщится — в их эпоху причуд понятие «человек» стало крайне расплывчатым, но в этом существе от человека остался в лучшем случае кусок торса, шея и часть лица. Наверное, это такая компенсация утраченной вместе с руками причуды.

С другой стороны, это даже хорошо. Можно не осторожничать, опасаясь случайно уничтожить больше, чем надо.

А ещё эта жестянка явно не привыкла к тому, чтобы её атаковали в лоб. Тенко вообще не похож на контактника, и в этом его преимущество: от него ожидают чего угодно, хоть лучей из глаз, хоть пузырей из ушей, но никак не того, что он рванёт на противника с голыми руками.

Фактор неожиданности работает почти всегда.

Хотя бы частично.

Тенко уворачивается от выстрелов — есть в этой твари хоть один кусок, в котором не было бы встроенного лазера или огнестрела?! Спасибо огромное, ему хватит пули в левом предплечье и, кажется, возле ключицы тоже зацепило — Тенко так адреналинит, что он толком не чувствует собственное тело, и в ушах шумит почти оглушительно, и надо побыстрее разобраться… чуть ближе, ему бы хотя бы кончиками пальцев мазнуть!

Киб-орк оглушительно воет, когда его высокотехнологичные руки рассыпаются трухой. Значит, всё же было прямое подключение к нервам. Какая же жуткая вещь — киберпротезы. Тенко скорее осознаёт, чем чувствует, что ему опять прострелили руку — кажется, бабушка Чиё будет его долго ругать. Перед глазами рябит и дробится, и Тенко не понимает, откуда именно стреляют, но сейчас нужно, чтобы враг не смог под шумок свалить.

Тенко не знает, из какого материала сделаны киберпротезы ног, но разрушается он куда медленнее, чем любые металлы и полимеры, с которыми он раньше имел дело. Но всё равно, достаточно быстро, чтобы Киб-орк толком не осознал, что происходит. Тенко успевает запустить процесс разрушения в панелях, занимающих значительную часть его спины и груди. Наверное, голосовые связки у Киб-орка тоже искусственные, так как ругань сменяется невнятным хрипом. Что-то замыкает и искрит — недолго, всего несколько секунд. Тенко специально дал слабый импульс — чтобы разрушение остановилось на неорганике, дилеров даже с поправкой на обстоятельства лучше брать живьём. Склад снова сотрясает взрыв — если это действительно Селитра, то сегодня она в ударе. Если нет…

Тенко выжидает несколько секунд. Слушает тишину и прерывистые хрипы Киб-орка. Пошатываясь, поднимается на ноги, на пробу стучит по передатчику — и в ухо немедленно ввинчивается почти истеричный вопль кого-то из координаторов, зовущего его по имени.

— Да жив я, жив, — бурчит Тенко, убрав передатчик подальше от уха. — Зачем так голосить…

Кажется, координатор говорит, что жив он только временно. Тенко не может разобрать — слишком много помех. Теперь всего-то и дел, что найти остальных и притащить им…

— И что же ты творишь, позволь поинтересоваться? — вкрадчиво спрашивает Энджи, загородив остатки дверного проёма. Она похожа на пылающую статую.

Тенко шумно выдыхает и стряхивает с рук труху и пепел. Адреналин начинает спадать, уступая место боли в простреленной руке. Это мелочь. Мелкие травмы — мелочь. Сердце колотится где-то у горла — да, он оставил команду, но ведь он самостоятельно задержал злодея, от него ведь этого хотели? Он же справился, правда?

— Учусь у лучших, — преувеличенно бодро отвечает Тенко. Ладони ноют и болят. И от причуды, и от пули.

Энджи подступает к нему ближе. Тенко очень высокий для своих лет, да и просто высокий, но Энджи почти не уступает ему в росте. Почти. Но при этом настолько демонстративно смотрит на него сверху вниз, что Тенко чувствует себя муравьём.

— Я просто делаю то, что должен, — с куда меньшей уверенностью и с долей обиды отвечает Тенко. Его бравада стремительно утекает, куда там воде или песку сквозь пальцы. — И делаю от души.

— От души, — повторяет Энджи. У неё очень сложное выражение лица. Тенко почти страшно. Почти — потому что в голове вакуум, и страха там быть не может. — Ещё скажи, «по велению сердца».

— По велению сердца, — послушно и слишком искренне повторяет Тенко. Энджи смотрит на него, и её лицо так близко, что Тенко почти больно — её огненная полумаска лижет кожу, не иначе как чудом не опаляет волосы, хотя от жара у Тенко начинают слезиться глаза. Энджи слишком близко.

Кажется, он напортачил.

— Я тебе сердце выжгу, — обещает она, почти касаясь его лица — близко, слишком близко, Тенко кожей чувствует её дыхание, горячее, как сам ад.

Тенко не смеет отстраниться — не когда его богиня смотрит на него пылающими, но оттого не менее ледяными глазами. Только шепчет еле-еле слышно, едва шевеля потрескавшимися губами:

— Уже.

Он почти искренне надеется, что Энджи его не слышит.

Даже если и слышит — не реагирует. Хватает то, что осталось от Киб-орка, одной рукой, поднимает без малейшего усилия.