Полина Паркер и Джульетта Халм

Позже, когда Полину вызвали для дачи показаний, ее высокомерие свело на нет все аргументы защиты. Когда ее спросили, знала ли она, что убийство — преступление, Полина с усмешкой ответила: «Я знала, что убивать грешно. Я знала это, когда убивала. Только абсолютный идиот не понимает, что это порочно».

Адвокаты заявили, что не сомневаются в виновности своих подзащитных, но не уверены в их нормальном психическом состоянии.

Медицинский эксперт доктор Медликат утверждал, что каждая из обвиняемых «хрупка, как ребенок, который только начинает ходить», что предки обеих девушек были предрасположены к болезням и это привело к неуравновешенности, а затем и к расстройству психики юных преступниц.

Доктор передал заявление одной из девушек во время медицинской экспертизы: «Я верю, что мы гении. Я не хочу ставить себя выше закона — я просто вне его». «С моей точки зрения, — заключил эксперт, — они агрессивны, социально опасны и могут быть признаны невменяемыми».

Это мнение не разделял другой судебно-медицинский эксперт, доктор Чарльз Беннет, который отстаивал свою точку зрения на суде: «Я нахожу, что обе преступницы, без сомнения, отдают себе полный отчет в содеянном. Но я очень сомневаюсь, что эти несовершеннолетние развратницы придают хоть какое-либо значение тому, что думает о них общество».

После тщательного рассмотрения дела суду предстояло решить, являются ли обвиняемые психически больными. Судья Адаме обратился к присяжным: «Ключевым словом является слово «знаю». Оно должно быть рассмотрено по отношению к каждому моменту преступления. Были ли умы этих девушек в таком смятении, что они не ведали, что творили? Вот это, дамы и господа присяжные, вы и должны установить».

Через два часа пятнадцать минут был вынесен приговор — виновны. Блуждающая улыбка скользнула по лицам несовершеннолетних убийц, когда им объявили, что они будут заключены в тюрьму на неопределенный срок.

Но через четыре года, после многочисленных психиатрических и медицинских экспертиз, преступницы оказались на свободе.

Полина и Джульетта по-прежнему остались подругами, но пламя прошлых взаимоотношений за время разлуки угасло.

Герберт Рипер жил с матерью Полины 25 лет, хотя официально они не состояли в браке. Возможно, последнее обстоятельство каким-то образом повлияло на характер девочки, которая с детства познала чувство отчужденности.

Когда Полину освободили, человек, который был ей вместо отца, воскликнул: «Это не расплата за отнятую у человека жизнь. Только дьявол мог совершить такое! Сущий дьявол!»