Утром в постели моей

Грейвз затянулся, погладил прижавшуюся к колену темноволосую голову. Наклонившись, протянул зажжённую сигарету Криденсу:

— Попробуй. Только не вдыхай глубоко. Потяни немного и задержи дым во рту.

Криденс ответил взглядом, полным влюблённого недоверия, будто Грейвз поделился с ним немыслимой драгоценностью. Аккуратно взял сигарету двумя пальцами, поднёс ко рту и зажал в губах.

— Не глубоко, — напомнил Грейвз.

Криденс коротко затянулся и тут же раскрыл губы, выпуская дым.

— Нет, задержи его, — сказал Грейвз. — Задержи дыхание.

Криденс послушался, затянувшись ещё раз, плотно сжал губы и уставился на Грейвза, ожидая подсказки.

— Выдохни, — разрешил тот. — А теперь ещё раз, только теперь медленно вдохни.

Криденс слегка поперхнулся дымом, кашлянул, тут же затянулся ещё раз, прикрыв глаза.

— Не спеши, — сказал Грейвз.

— Это очень приятно, — с дымом выдохнул Криденс. — А Мэри Лу говорила, что курить грешно.

— Мэри Лу ничего не понимала в удовольствиях, — довольно усмехаясь, сказал Грейвз. — Она была злобной фанатичной курицей и ненавидела всё прекрасное. Например, тебя.

Криденс опустил глаза, пряча улыбку.

— А вы когда-нибудь… — начал он, держа на весу сигарету в поднятой руке, — вы когда-нибудь были с женщиной?

— Никогда, — сказал Грейвз и поставил локти на колени. — Я не люблю женщин. Мне нравится дружить с ними, как, например, с Серафиной. Опекать их, как Тину. Но я никогда не был влюблён ни в одну.

— А в мужчин? — Криденс поднял пытливый взгляд.

— Тех, кого я любил, было намного меньше, чем тех, с кем я спал, — ответил Грейвз. — Не буквально спал — я имею в виду, с кем у меня был секс.

— Он был со многими? — ревниво спросил Криденс. Грейвз убрал чёлку у него со лба, улыбнулся этой детской ревности. Потянулся взять вторую сигарету для себя. Криденс сосредоточенно затянулся, скосив глаза на огонёк.

— Первый раз я влюбился почти двадцать пять лет назад, — сказал Грейвз. — Да, с тех пор у меня было много мужчин. Криденс, я не против говорить с тобой о своей прошлой жизни, но я хотел обсудить кое-что важное из нынешней.

— Да, сэр, — тот пристроил локоть ему на колено и посмотрел в лицо. Поза (хотелось бы верить, что ненамеренно) вышла какой-то хамской, особенно в сочетании с тем, что Криденс сидел и курил.

Он сядет тебе на шею, Персиваль, — растроганно подумал Грейвз. — Ты избалуешь его, и он будет вить из тебя верёвки. Очень нежно и очень упрямо. Он ещё не знает, как на тебя действует… А что будет, когда узнает?

— Если тебе неудобно сидеть — возьми стул, — сказал Грейвз.

— Простите… — Криденс убрал локоть и чуть-чуть покраснел.

А вот теперь он начнёт проверять на прочность тебя, Персиваль. Кокетством, просьбами, манипуляциями… Он не упустит ни одного неверного шага. Вспомнил же в нужный момент, паршивец, что ты обещал стучаться всегда…

— Ты поставил меня в сложное положение, Криденс, — серьёзно сказал Грейвз. — С одной стороны — ты выполнил моё требование и успешно учишься владеть своей силой. Я говорю про обскури, в которого ты теперь можешь обращаться. С другой стороны — я запрещал тебе заниматься магией в одиночестве, и ты нарушил запрет. Получается, что я должен и наказать, и похвалить тебя.

— Да, сэр, — сказал Криденс, опустив голову.

— Ты проявил смелость и самостоятельность, — сказал Грейвз. — Но я не могу сделать вид, что ты не нарушил правил. Если я только накажу тебя — получится, что я наказываю тебя за хороший поступок. Если только награжу — значит, я поощряю плохой.

— Что же делать? — спросил Криденс.

— Я предлагаю тебе выбор, — сказал Грейвз и стряхнул пепел, который исчез в воздухе. — Ты можешь получить и награду, и наказание — либо не получить ни того, ни другого. Как ты считаешь, что будет справедливо?

— Будет честно, если вы накажете меня, сэр, — тихо сказал Криденс, не поднимая головы. — Вы запрещали колдовать без присмотра. А я колдовал… И ещё уходил из дома ночью, чтобы мне никто не мешал… Вы не разрешали уходить одному. А я сделал и то, и другое.

Грейвзу почудился в его голосе какой-то подвох, но он не мог разобрать, в чём дело. Решил, что Криденс просто волнуется, пытаясь быть честным. Это определённо было похоже на волнение — он ведь признавался в проступках, зная, что его ждёт болезненная порка.

— Хорошо, Криденс, — сказал Грейвз после короткого размышления. — Так мы и сделаем.

Тот тихо вздохнул и торопливо затянулся сигаретой. Определённо, наказание вызывало в нём страх.

— Ты честный и смелый мальчик, — сказал Грейвз. — Если ты сам выбрал наказание, выбери и награду. Чего бы тебе хотелось?

— Мне бы хотелось пойти с вами в синематограф, — тихо сказал Криденс.

— Куда?