Граф Норт-Айлэнд

Глава 1

5 августа 1979 года, Косая Аллея

За столиком летнего кафе «Приют усталого единорога» удобно расположились три молодых мага.

— Вот он идет, — сказал сидевший справа Питер Петтигрю, самый маленький из трех, со слегка вытянутым, словно сморщенным лицом.

— О да, это наш дорогой друг, Сириус Блэк, — ответил ему находившийся в центре Джеймс Поттер, самый нарядный и красивый из всех.

Правда, в голосе его внимательный наблюдатель услышал бы странные нотки, словно Поттер за что-то невзлюбил своего лучшего друга. Возможно, за элегантность и простоту наряда, а может, и за то, что Блэк не уступал ему в красоте.

— Точно, это Сириус! — воскликнул третий, Ремус Люпин, единственный не питавший злобных чувств в адрес Блэка, и поэтому искренне закричавший: — Привет, Сириус!

— Привет, друзья! — крикнул тот, повернув голову. — Вечером гульнем, я угощаю, а сейчас тороплюсь, извините!

Джеймс и Питер помахали руками, Ремус отсалютовал стаканом и тут же осушил его, проводил Сириуса взглядом. Блэк и вправду спешил, мелькнуло напоследок смуглое, загорелое лицо, и Сириус скрылся за поворотом.

— Куда это он торопится, хотел бы я знать, — пробормотал, прищурившись, Джеймс.

— Известно куда, — тут же поддел Питер, — к своей обожаемой Лили! Не пройдет и получаса, как они уже будут целоваться, а то и все остальное…

— Погоди, так свадьба же завтра, — нахмурился Поттер.

— Вот-вот, — оскалился Петтигрю, — сегодня, завтра, какая уже разница? Все равно он может поклясться, что взял ее девственницей, а не было нашего дорогого Блэка два месяца, так что…

Питер, давно уже затаивший злобу на Сириуса (за все, что было у Блэка и чего не было у Питера: красоту, богатство, влиятельный и знаменитый род предков), умел держать паузы в нужных местах и сейчас с мрачным удовлетворением наблюдал за гримасами злости, отражающимися на лице Джеймса. Простодушный Ремус ничего такого не замечал и поэтому воскликнул, вскидывая уже полный стакан:

— Точно! Завтра же свадьба Сириуса и Лили, выпьем за них!

Если бы не крепкое телосложение молодого оборотня, возможно, он уже свалился бы под стол от количества выпитого.

— Выпьем, — пробормотал Джеймс, едва пригубливая содержимое своего стакана.

Затаивший злобу всегда распознает собрата, и сейчас Питер и Джеймс молчаливо, при помощи одних лишь взглядов, поняли, что неожиданно нашли друг друга. Возможно, если бы не свадьба Сириуса Блэка и Лили Эванс, в которую Джеймс Поттер был безответно влюблен уже несколько лет, то все сложилось бы иначе, но здесь и сейчас злоба на бывшего лучшего друга взяла верх.

— И еще выпьем, — сказал Питер, заботливо подливая Ремусу огневиски.

Оборотень, по мнению Питера, был чересчур простодушен и доверчив, не говоря уже о том, что не питал особой злобы к Блэку. Выдаст Питера и Джеймса раньше времени, и все. Обстановка и без того была напряженной, война с Темным Лордом шла уже который год, все подозревали всех, и теперь Петтигрю неожиданно пришла в голову мысль, как на всем этом можно сыграть.

— И еще выпьем, — повторил Питер, — за нашего друга Сириуса, совершившего трудную и полную опасностей поездку в Германию.

Глазами он подал знак Джеймсу, рука Петтигрю же вычертила на столе знак Даров Смерти.

— За Сириуса! — воскликнул Поттер, глаза которого вспыхнули жаждой мести.

— Да! — подхватил Ремус, осушая очередной стакан.

Оборотень уже изрядно набрался и был не в силах осознать, что пьян он именно благодаря усилиям друзей, которые хотели его напоить. Да и много ли надо юному девятнадцатилетнему парню, пускай у него уже и был опыт попоек? Вопреки распространенному мнению, оборотничество не давало преимуществ в людской форме, ни усиленного обоняния, ни увеличенной выносливости. Разве что лохматость немного повышалась, и то специально никто подобными исследованиями не занимался.

— Наверняка он привез оттуда немало темных артефактов, — понизив голос, сказал Питер.

— Да вы что, Сириус бы никогда! — пьяно воскликнул Ремус.

— Ну Блэк он или не Блэк, — ухмыльнулся Петтигрю, намекающе поигрывая бровями. — И наш долг честных граждан и магов сообщить об этом.

— Да Сириус… он никогда, — прошептал Ремус, запил горькие слова горьким огневиски и тут же вскочил. — Никогда!

Однако Петтигрю уже взмахнул палочкой, приманивая к себе перо, чернильницу и свиток. Он задумался на секунду, а потом взмахнул палочкой, превращая перо в Прытко Пишущее. Прищелкнул пальцами, и перо начало писать само, мелким убористым и аккуратным почерком, совершенно не похожим на обычные каракули самого Питера.

— Ты что? — взревел Ремус, пугая окружающих.

— Тихо, тихо, — придержал его Джеймс, попутно подливая Люпину еще огневиски.

Появился владелец кафе, и Джеймс встал, якобы чтобы уладить проблемы, созданные Ремусом.