Граф Норт-Айлэнд

Он упоминал побратимов, он упоминал, что его ждет невеста и что он должен сражаться, ну а остальное Отто и сам вывел или догадался. И рассказал мне все без утайки, дабы я мог успешно выполнить свою миссию.

— Понятно, — проворчал Ремус, уловивший намек. — Возможно, Дамблдор прикрыл Артура Уизли, в конце концов, тот лишь просил за своего бывшего сотрудника, пускай и попавшего в Азкабан. Но помочь Сириусу он точно не смог бы, даже если бы захотел.

— Почему? — устало спросил Генрих. — Разве он не был Великим Светлым Волшебником и как-то там еще?

— Был, но я же говорил — Министерство просто зверствовало в те годы. Про Дамблдора ходили слухи, что он сам хочет стать министром. К Ордену Феникса подозрительно относились как Министерство, так и Пожиратели, так что нам приходилось действовать с оглядкой на всех. Против Сириуса же были серьезнейшие улики, темные артефакты, письма, да еще и донос на него, сообщавший, что Блэк работает связным между Темным Лордом и Гриндевальдом. Донос, кстати, написанный именно его побратимами, Поттером и Петтигрю!

— Но и вы, Ремус, там были, не так ли? — неожиданно спросил Генрих.

— Я… откуда вы узнали?

— Не узнал, а догадался — невозможно столько знать, если не присутствовал лично.

— Да, вы правы, я там был, — утер пот со лба Ремус. — Питер напоил меня и говорил, что все это шутка, а на следующий день, на свадьбе Блэка, удержал и не дал броситься на защиту. Как я уже говорил, Крауч-старший не зря просил столько полномочий — все боялись Азкабана, и я тоже убоялся Азкабана. Меня только и хватило на то, чтобы отказаться от своей доли в наследстве Сириуса.

— Отто ничего такого не упоминал, но я понял, продолжайте.

— Когда я наконец собрался с духом, было уже поздно, — сказал Ремус. — После денег Блэка у Джеймса и Питера разыгрался аппетит, и они провернули дерзкий трюк, расставили ловушку на самого Темного Лорда. Питер прикинулся его сторонником, они состряпали какое-то липовое пророчество, а когда Темный Лорд явился к Поттеру, там его ждала засада.

— И все это ради денег? — уточнил Генрих.

— Не только. Нет, Петтигрю действовал ради денег, это точно, а вот Поттер так добился Лили, невесты Сириуса. Он пообещал, что если Лили выйдет за него, то Джеймс победит в войне. И победил. Попутно они перебили большую часть Пожирателей и присвоили их богатства, лежащие по мэнорам и тайникам. Лонгботтомы тогда еще пострадали, но вряд ли вам это интересно. Джеймс добился Лили, они поженились и уехали в кругосветное путешествие, после которого у них родился сын, Гарри. Петтигрю за это время укрепил свои связи, особенно с гоблинами, и, в общем, они оба вошли в элиту и верхушку Магической Британии. А я, — Ремус горько рассмеялся и обвел рукой таверну, — сами видите. Я даже пожаловаться не могу, им достаточно шевельнуть пальцем, и они раздавят меня, как букашку.

Генрих не стал говорить о побратимстве, и за это Ремус ему был признателен. Видимо, посетитель и сам сообразил, что предавшие одного побратима вряд ли будут колебаться и так же легко предадут и второго. Люпин, с горечью воспоминания о старой ране, признал, что все их побратимство закончилось в тот день, когда Питер написал донос, а сам Ремус промолчал.

— Собственно, после того, как они свалили главное страшилище Британии, им никто не был страшен, министр их превозносил как национальных героев, а Дамблдор погиб чуть позже, в той истории с Лонгботтомами. Так что я опять промолчал, уехал к своим. Женился вот, попробовал открыть дело, не слишком удачно, — признался Ремус.

Он не стал добавлять, что упомянутая бойня у Лонгботтомов, доведенных пытками до состояния овощей, и сопровождавшаяся гибелью Дамблдора выглядела крайне странно, если не сказать хуже. Ремус и без того произнес много больше, чем следовало. Доказательств причастности Джеймса и Питера (а также предательства и удара в спину) к тем событиям у него не было, и начни Люпин говорить, получилось бы, что Ремус оговаривает прежних друзей, дабы заполучить сокровище.

— Думаю, с этим камнем ваши дела наладятся, — сухо улыбнулся Генрих, снова доставая драгоценность и кладя ее на стол перед Ремусом.

— Но я… — нерешительно произнес Люпин.

— Да, я понял, что вы не помогли Блэку, — кивнул Генрих, поднимаясь, — но вы хотя бы не наживались на его трагедии, не пытались очернить его имя, не соблазняли его невесту.

Было в этом что-то недостойное — получать награду только потому, что остальные оказались хуже, но голодные годы изрядно поколебали совестливость Ремуса. Под жадным взором Дризеллы он взял камень, спрятал его глубже за пазуху. Говорить об Артуре Люпин не стал, этот Мейнхард и сам все слышал, и если он решил так выполнить волю брата, то кто Ремус такой, чтобы ему мешать? В конце концов, Петтигрю и Поттер купаются в деньгах, так почему он должен опять проявлять щепетильность и влачить бедно-честное положение?