Фандом: Лига Справедливости. Однажды Харли получила большое наследство, по крайней мере, она так сказала. И в в честь этого Джокер сделал ей предложение. В изначальной истории свадьба не состоялась, никто никого не убил, хотя намерения на этот счет у всех участников були самые серьезные. Парочка осталась вполне довольна друг другом из без свадебной церемонии. А вот что бы произошло, если бы эту историю вмешалась местная ирландская мафия и один священник из церкви Святого Мунго?
Добавить в моё избранное
29 мин, 9 сек 7138
Кофе остыл окончательно и бесповоротно. Джокер отложил карандаш и отставил чашку, по стенкам которой медленно сползал на донышко густой и горький осадок. Надо бы сварить еще.
— Я дома, — ключи со звоном пролетели через коридор и упали на пороге. Харли влетела в комнату следом, раскрасневшаяся и веселая, сжимая в руках конверт.
— Прекрасно, — Джокер опустился обратно на старый скрипучий стул. — Сбегай за едой, лапочка.
— Уже, — Харли с размаху поставила пакет на не занятый исписанными обрывками бумаги край стола. — Сегодня китайская.
— Сойдет, — Джокер достал из пакета коробочку с лапшой. — По какому поводу столько радости? Айви изобрела новый сорт лопухов? Селина решила открыть кошачий приют?
— Не угадал, — Харли нарочито безразлично швырнула конверт на стол. — Мы богаты, пудинг… Мы сказочно богаты.
— Мы? — сильное заявление, особенно в части «мы». — Два вопроса, моя милая. Кто был этот несчастный? И при чем тут я?
— Теперь у меня куча денег, — Харли прислонилась к стене, мечтательно прикрыв глаза.
Вот как! Джокер усмехнулся, заметив, как дрогнули ее ресницы. Поиграть решила? Ладно. Давно уже он отмахивался от ее шутливых интриг, а это не очень хорошо. Она может заскучать и начать размышлять о всякой ерунде. Так что можно и сыграть. Решила начать с материальных благ? Хотя на деньги им плевать, и Харли это прекрасно знает. И как она думает разыгрывать эту карту? Предложит перекупить Аркхэм? К Аркхэму у нее особое отношение. Вот учишь, учишь, а в некоторых вещах Харли так и остается маленькой девочкой, эпатажной маленькой девочкой. Не умеет отпускать прошлое.
— Поздравляю, — Джокер выбрал из лапши кусочек чего-то красного и задумчиво поднес его поближе к глазам. — Как думаешь, это карри?
— Нет, морковка, — Харли пожала плечами. — Теперь у меня три миллиона или около того.
— Огромные деньги, — Джокер нарочито серьезно покачал головой. — Поместье купишь? Станешь членом совета директоров Уэйн Интерппрайз? Согласен, давно пора оживить этот мужской клуб.
— Я еще не решила, что буду с этим делать, — Харли снова взяла конверт и начала вертеть его в руке. — И тебе не интересно, откуда у меня такие деньги?
— Я уважаю твое право на частную жизнь, — Джокер пожал плечами. — К тому же, меньше знаешь — лучше спишь?
Харли прыснула со смеху и бросилась ему на шею.
— Ничего такого, — выдохнула она ему в ухо. — Это наследство.
— Наследство, — Джокер отставил коробочку с лапшой и небрежно приобнял Харли за талию. — Чудно.
— Ты не рад? — она отодвинулась, не разрывая объятий, и заглянула ему в лицо.
А девочка расстроена. Старалась, придумывала. Не надо портить ей игру. Иначе она станет серьезной, как Бэтс.
— Знаешь, — он развернулся на стуле и усадил ее к себе на колени, — это надо отметить. Я знаю один прекрасный бар.
— И что в нем такого особенного? — Харли снова повеселела и заулыбалась. — Единственное место в городе, откуда тебя не попытались вытолкать взашей?
— Почти, — Джокер хлопнул Харли по плечу. — Единственное место, которое я передумал взрывать.
— К черту наследство, — Харли вскочила и подхватила с пола ключи. — Я хочу знать, что в этом баре такого особенного.
Вот и бар. Ничуть не изменился. Такой же подчеркнуто незаметный, такой же ирландский, из окна — теплый желтый свет. И шемрок на подоконнике.
— Прошу, мисс Квинн, — Джокер широко распахнул перед Харли дверь. — Сегодня ваш вечер.
Харли улыбнулась, кокетливо повела плечом и перешагнула порог. Джокер усмехнулся. Какой же она еще ребенок. Играет с огнем, как маленькие дети. Блестит, и ей этого довольно. Правда, временами она вспоминает о правилах пожарной безопасности. Исключительно для того, чтобы их нарушить.
Он придержал ей дверь. Сегодня он побудет джентльменом. В самом классическом значении этого слова. Иногда интересно поиграть на стереотипах. В бунте самом по себе ничего интересного нет. Так можно бунтовать против школьных обедов. Хотя, зная эти обеды, в таком бунте как раз будет просто бездна смысла.
Они рука об руку зашли в бар. Бармен (к слову, все тот же Донован, который едва не продул партию в шахматы тому ирландскому патеру) осекся на полуслове и потянулся куда-то под стойку. Вот опять. Никакого разнообразия. Похоже, сформировался еще один стойкий стереотип. Даже не стереотип, примета. Джокер в питейном заведении — к стрельбе и беспорядкам. Ладно, покажем Харли, как можно нарушать эти самые стереотипы. Джокер прошел к стойке и спокойно положил на темное дерево, вытертое до блеска бесчисленным количеством рукавов и физиономий, пистолет.
— Виски. А для дамы двойной «Бурбон».
Посетители медленно поднимались, не сводя с них настороженных взглядов. В баре вдруг стало очень тихо. Джокер уже на глаз прикинул количество оружия.
— Я дома, — ключи со звоном пролетели через коридор и упали на пороге. Харли влетела в комнату следом, раскрасневшаяся и веселая, сжимая в руках конверт.
— Прекрасно, — Джокер опустился обратно на старый скрипучий стул. — Сбегай за едой, лапочка.
— Уже, — Харли с размаху поставила пакет на не занятый исписанными обрывками бумаги край стола. — Сегодня китайская.
— Сойдет, — Джокер достал из пакета коробочку с лапшой. — По какому поводу столько радости? Айви изобрела новый сорт лопухов? Селина решила открыть кошачий приют?
— Не угадал, — Харли нарочито безразлично швырнула конверт на стол. — Мы богаты, пудинг… Мы сказочно богаты.
— Мы? — сильное заявление, особенно в части «мы». — Два вопроса, моя милая. Кто был этот несчастный? И при чем тут я?
— Теперь у меня куча денег, — Харли прислонилась к стене, мечтательно прикрыв глаза.
Вот как! Джокер усмехнулся, заметив, как дрогнули ее ресницы. Поиграть решила? Ладно. Давно уже он отмахивался от ее шутливых интриг, а это не очень хорошо. Она может заскучать и начать размышлять о всякой ерунде. Так что можно и сыграть. Решила начать с материальных благ? Хотя на деньги им плевать, и Харли это прекрасно знает. И как она думает разыгрывать эту карту? Предложит перекупить Аркхэм? К Аркхэму у нее особое отношение. Вот учишь, учишь, а в некоторых вещах Харли так и остается маленькой девочкой, эпатажной маленькой девочкой. Не умеет отпускать прошлое.
— Поздравляю, — Джокер выбрал из лапши кусочек чего-то красного и задумчиво поднес его поближе к глазам. — Как думаешь, это карри?
— Нет, морковка, — Харли пожала плечами. — Теперь у меня три миллиона или около того.
— Огромные деньги, — Джокер нарочито серьезно покачал головой. — Поместье купишь? Станешь членом совета директоров Уэйн Интерппрайз? Согласен, давно пора оживить этот мужской клуб.
— Я еще не решила, что буду с этим делать, — Харли снова взяла конверт и начала вертеть его в руке. — И тебе не интересно, откуда у меня такие деньги?
— Я уважаю твое право на частную жизнь, — Джокер пожал плечами. — К тому же, меньше знаешь — лучше спишь?
Харли прыснула со смеху и бросилась ему на шею.
— Ничего такого, — выдохнула она ему в ухо. — Это наследство.
— Наследство, — Джокер отставил коробочку с лапшой и небрежно приобнял Харли за талию. — Чудно.
— Ты не рад? — она отодвинулась, не разрывая объятий, и заглянула ему в лицо.
А девочка расстроена. Старалась, придумывала. Не надо портить ей игру. Иначе она станет серьезной, как Бэтс.
— Знаешь, — он развернулся на стуле и усадил ее к себе на колени, — это надо отметить. Я знаю один прекрасный бар.
— И что в нем такого особенного? — Харли снова повеселела и заулыбалась. — Единственное место в городе, откуда тебя не попытались вытолкать взашей?
— Почти, — Джокер хлопнул Харли по плечу. — Единственное место, которое я передумал взрывать.
— К черту наследство, — Харли вскочила и подхватила с пола ключи. — Я хочу знать, что в этом баре такого особенного.
Вот и бар. Ничуть не изменился. Такой же подчеркнуто незаметный, такой же ирландский, из окна — теплый желтый свет. И шемрок на подоконнике.
— Прошу, мисс Квинн, — Джокер широко распахнул перед Харли дверь. — Сегодня ваш вечер.
Харли улыбнулась, кокетливо повела плечом и перешагнула порог. Джокер усмехнулся. Какой же она еще ребенок. Играет с огнем, как маленькие дети. Блестит, и ей этого довольно. Правда, временами она вспоминает о правилах пожарной безопасности. Исключительно для того, чтобы их нарушить.
Он придержал ей дверь. Сегодня он побудет джентльменом. В самом классическом значении этого слова. Иногда интересно поиграть на стереотипах. В бунте самом по себе ничего интересного нет. Так можно бунтовать против школьных обедов. Хотя, зная эти обеды, в таком бунте как раз будет просто бездна смысла.
Они рука об руку зашли в бар. Бармен (к слову, все тот же Донован, который едва не продул партию в шахматы тому ирландскому патеру) осекся на полуслове и потянулся куда-то под стойку. Вот опять. Никакого разнообразия. Похоже, сформировался еще один стойкий стереотип. Даже не стереотип, примета. Джокер в питейном заведении — к стрельбе и беспорядкам. Ладно, покажем Харли, как можно нарушать эти самые стереотипы. Джокер прошел к стойке и спокойно положил на темное дерево, вытертое до блеска бесчисленным количеством рукавов и физиономий, пистолет.
— Виски. А для дамы двойной «Бурбон».
Посетители медленно поднимались, не сводя с них настороженных взглядов. В баре вдруг стало очень тихо. Джокер уже на глаз прикинул количество оружия.
