Российские адвокаты рассказывают о своем опыте работы с обвиняемыми в изнасилованиях и убийствах. Константин, адвокат насильника…
Добавить в моё избранное
8 мин, 20 сек 19677
Общество, и даже родственники и друзья. И ты фактически становишься для своего клиента единственным человеком, которому он доверяет.
Конечно, все мои клиенты совершают преступления. Все врут, что не делали это. На практике очень редки случаи, когда клиент тебе всю правду, как святому отцу, изложил. Но всё равно, моя обязанность — защищать человека, что бы он ни совершил.
Какой бы ни был исход, итоговое решение примет суд. Мы лишь стараемся, чтобы решение было лучше для наших доверителей.
А если ты испытываешь какие-то эмоции, какое-то отвращение… Если у тебя моральные ценности выше и ты не можешь с ними справиться и возникает презрение к своему доверителю — такому адвокату точно нечего делать в уголовном судопроизводстве.
Даже маньяк — он в любом случае человек. И с ним тоже надо работать, реализовывать своё право на защиту. Мне не важно, в чём обвиняется мой клиент. Это то же самое, как задать вопрос врачу: «Какой у пациента должен быть диагноз, чтобы вы отказались его лечить?» Врач в любом случае должен оказать помощь. У адвокатов так же»
Андрей, адвокат убийцы:
«Года четыре мой подзащитный жил вместе с супругой. Она изменяла постоянно, он об этом не знал. Потом донесли информацию друзья и подсказали, где жена и любовник находятся в данный момент. Он приехал и застал их. Зарезал жену ножом, прям на глазах этого любовника.
Решил, что именно жена виновата в измене, любовника не тронул.
Вину признал в конце процесса, на следствии не признавал. Пытался убедить всех, что был в состоянии аффекта, но экспертиза показала, что это было именно умышленное убийство.
Ему дали одиннадцать лет из пятнадцати. Я защищал своего подзащитного всеми доступными средствами. Чтобы усугубить его положение, есть прокуратура. Зачем тогда нужен адвокат, если он будет поддерживать линию прокуратуры?
Я вообще за все дела берусь, кроме половых преступлений и терроризма. На эти дела у меня табу. Моральная установка. Там оправданий нет. Убийство я могу оправдать, но за серийного убийцу я бы навряд ли взялся.
С убийствами как — возьмёшь материалы дела почитать, поговоришь с подзащитным. И вырисовывается совсем другая картина, не та, которую рисуют следователи. Это если человек оступился первый раз. А есть рецидивисты, которые неисправимы. Я от таких дел открещиваюсь, когда помочь невозможно. По-любому рецидивист будет осуждён на длительный срок и по-максимуму. Обычно, когда берёшься за дело, — наметишь перспективы, подумаешь, сможешь ли помочь человеку.
А так, чтобы деньги сорвать, — нет. Я работаю только на результат.
Но я не психиатр, не благотворительный центр. К делу с чисто профессиональной позиции подхожу. Сейчас у меня один процесс, через три часа другой. За каждого переживать здоровья не хватит. Раньше переживал сильно, первые годы. Сейчас чисто прагматически подхожу. Выполняю просто свою работу, качественно, чтобы в конце клиент сказал: «Спасибо тебе, Геннадий Михайлович». Мне это дороже гонорара за работу.
Смертная казнь нужна. Для устрашения, но не применять её на практике. Даже к террористам и педофилам — их Бог накажет, это смертные грехи. Пусть он проведёт годы за решёткой, чем быстро получит пулю в лоб, это слишком мягкое наказание для него»
Николай, адвокат серийного убийцы:
«В тот день я дежурил, мне позвонили и позвали на допрос, как адвоката по назначению. Как обычно, я просто поехал, не зная, что меня ждёт. Только когда стал заполнять ордер, уточнил данные подзащитного и статью. Оказалась ч. 2 ст. 105 (убийство двух или более лиц).
По версии следствия, человек убивал людей, тела прятал. Что им двигало — не знаю, но серийным убийцей, если он правда совершил всё это, его назвать можно.
Когда я лично общался с подзащитным, у меня не сложилось какой-то уверенности, что именно он совершал убийства. Мне он показался обычным нормальным человеком, даже спокойным и воспитанным. Хотя как вычислить маньяка? У него же нет метки «убийца» на лице.
Я участвовал всего на одном допросе, потом обвиняемый поменял адвоката. У меня не сложилось впечатление, что человек может совершить убийство. Он вообще никакого негативного впечатления на меня не произвёл. Наоборот, достаточно вежливо мы с ним общались.
Я ему сказал: «Вы как считаете необходимым, так можете и поступать. Если вы не считаете себя виновным, это ваше право и соответственно в этом же духе вы должны отвечать на вопросы следователя». Потом я сначала следил за делом через знакомых, мне было интересно. Человека признали виновным, но сколько ему дали, я уже не вспомню.
Если бы мне предложили вести дело это до конца, я бы согласился в силу профессионального долга. Адвокат не выносит решение по делу и не назначает наказание. Он помогает уравновесить баланс. А справедливость и уход от уголовной ответственности — это разные понятия.
Конечно, все мои клиенты совершают преступления. Все врут, что не делали это. На практике очень редки случаи, когда клиент тебе всю правду, как святому отцу, изложил. Но всё равно, моя обязанность — защищать человека, что бы он ни совершил.
Какой бы ни был исход, итоговое решение примет суд. Мы лишь стараемся, чтобы решение было лучше для наших доверителей.
А если ты испытываешь какие-то эмоции, какое-то отвращение… Если у тебя моральные ценности выше и ты не можешь с ними справиться и возникает презрение к своему доверителю — такому адвокату точно нечего делать в уголовном судопроизводстве.
Даже маньяк — он в любом случае человек. И с ним тоже надо работать, реализовывать своё право на защиту. Мне не важно, в чём обвиняется мой клиент. Это то же самое, как задать вопрос врачу: «Какой у пациента должен быть диагноз, чтобы вы отказались его лечить?» Врач в любом случае должен оказать помощь. У адвокатов так же»
Андрей, адвокат убийцы:
«Года четыре мой подзащитный жил вместе с супругой. Она изменяла постоянно, он об этом не знал. Потом донесли информацию друзья и подсказали, где жена и любовник находятся в данный момент. Он приехал и застал их. Зарезал жену ножом, прям на глазах этого любовника.
Решил, что именно жена виновата в измене, любовника не тронул.
Вину признал в конце процесса, на следствии не признавал. Пытался убедить всех, что был в состоянии аффекта, но экспертиза показала, что это было именно умышленное убийство.
Ему дали одиннадцать лет из пятнадцати. Я защищал своего подзащитного всеми доступными средствами. Чтобы усугубить его положение, есть прокуратура. Зачем тогда нужен адвокат, если он будет поддерживать линию прокуратуры?
Я вообще за все дела берусь, кроме половых преступлений и терроризма. На эти дела у меня табу. Моральная установка. Там оправданий нет. Убийство я могу оправдать, но за серийного убийцу я бы навряд ли взялся.
С убийствами как — возьмёшь материалы дела почитать, поговоришь с подзащитным. И вырисовывается совсем другая картина, не та, которую рисуют следователи. Это если человек оступился первый раз. А есть рецидивисты, которые неисправимы. Я от таких дел открещиваюсь, когда помочь невозможно. По-любому рецидивист будет осуждён на длительный срок и по-максимуму. Обычно, когда берёшься за дело, — наметишь перспективы, подумаешь, сможешь ли помочь человеку.
А так, чтобы деньги сорвать, — нет. Я работаю только на результат.
Но я не психиатр, не благотворительный центр. К делу с чисто профессиональной позиции подхожу. Сейчас у меня один процесс, через три часа другой. За каждого переживать здоровья не хватит. Раньше переживал сильно, первые годы. Сейчас чисто прагматически подхожу. Выполняю просто свою работу, качественно, чтобы в конце клиент сказал: «Спасибо тебе, Геннадий Михайлович». Мне это дороже гонорара за работу.
Смертная казнь нужна. Для устрашения, но не применять её на практике. Даже к террористам и педофилам — их Бог накажет, это смертные грехи. Пусть он проведёт годы за решёткой, чем быстро получит пулю в лоб, это слишком мягкое наказание для него»
Николай, адвокат серийного убийцы:
«В тот день я дежурил, мне позвонили и позвали на допрос, как адвоката по назначению. Как обычно, я просто поехал, не зная, что меня ждёт. Только когда стал заполнять ордер, уточнил данные подзащитного и статью. Оказалась ч. 2 ст. 105 (убийство двух или более лиц).
По версии следствия, человек убивал людей, тела прятал. Что им двигало — не знаю, но серийным убийцей, если он правда совершил всё это, его назвать можно.
Когда я лично общался с подзащитным, у меня не сложилось какой-то уверенности, что именно он совершал убийства. Мне он показался обычным нормальным человеком, даже спокойным и воспитанным. Хотя как вычислить маньяка? У него же нет метки «убийца» на лице.
Я участвовал всего на одном допросе, потом обвиняемый поменял адвоката. У меня не сложилось впечатление, что человек может совершить убийство. Он вообще никакого негативного впечатления на меня не произвёл. Наоборот, достаточно вежливо мы с ним общались.
Я ему сказал: «Вы как считаете необходимым, так можете и поступать. Если вы не считаете себя виновным, это ваше право и соответственно в этом же духе вы должны отвечать на вопросы следователя». Потом я сначала следил за делом через знакомых, мне было интересно. Человека признали виновным, но сколько ему дали, я уже не вспомню.
Если бы мне предложили вести дело это до конца, я бы согласился в силу профессионального долга. Адвокат не выносит решение по делу и не назначает наказание. Он помогает уравновесить баланс. А справедливость и уход от уголовной ответственности — это разные понятия.
