Серийные убийства подростков в Атланте: историческая реконструкция и криминалистические версии

Для построения «профиля личности» «охотника за детьми» ФБР направило в Атланту своих лучших «профилёров» — Роя Хейзелвуда и Джона Дугласа (последний через несколько лет сделался первым руководителем отдела вспомогательной следственной поддержки после появления такового в составе ФБР). Эти специалисты, проанализировав большое количество убийств, совершённых в Атланте в 1979-80 гг., выделили следующие существенные поведенческие стереотипы убийцы:

— в качестве жертв преступник выбирает чернокожих подростков мужского пола;

— играет с одеждой убитых детей и подростков, раздевает жертвы, либо обряжает их в непринадлежащую им одежду;

— преступник выбирает жертвы без автомобиля;

— жертвы в момент похищения не имеют при себе материальных ценностей;

— жертвы являются выходцами из бедных семей и с полным основанием могут быть названы «детьми улицы»;

— преступник совершает перемещения тел похищенных как до-, так и после убийства;

— тела погибших оставляются убийцей в непосредственной близости от дороги;

— преступник реализует схему «несилового похищения», другими словами, он предпочитает действовать уговорами, либо обманом;

— убийца не ищет контакта с родственниками похищенных, не выдвигает никаких условий, не глумится над ними;

— преступник не совершает полового акта с жертвами, хотя это не означает отсутствие в его действиях сексуального мотива;

— преступник душит жертвы, скорее всего, руками.

«Профилёры» ФБР отбросили убийства ЛаТони Уилсон и Энжелы Ланьер как явно не имеющие никакого отношения к данному преступному «сериалу». Среди существенных узнаваемых черт, которые присущи убийце, специалисты ФБР назвали следующие:

— он принадлежит к чёрной расе. Преступник по их мнению являлся чернокожим, как и убитые им дети; расовая общность облегчала его контакт с потенциальными жертвами;

— преступник социально неадаптирован. Он искал общения с детьми и подростками дабы посредством этого «компенсироваться», получить ту долю уважения и внимания, которую не получал в мире взрослых. С точки зрения нормального мужчины убийца должен быть казаться достаточно жалким человеком, немужественным, нелепым и смешным. Преступник не имел приличного образования, уважаемой работы и достаточного денежного обеспечения. Скорее всего, он находился на иждивении родных, перебивался случайными заработками;

— убийца по оценкам экспертов ФБР имел возраст 25-30 лет. С точки зрения американской школы криминальной психологии психоэмоциональное формирование человека обычно завершается к 25 годам; к этому времени окончательно складывается преступный тип личности, будущий серийный убийца уже ощущает себя таковым и свыкается с мыслью о неотвратимости предстоящих преступлений. Вместе с тем, эксперты полагали, что преступник, похищавший детей в Атланте, достаточно молод и инфантилен. На это указывал небольшой срок, прошедший с начала совершения им преступлений, а также та лёгкость, с которой он вступал в контакт с будущими жертвами (у него ни разу не вышло «осечки» на этапе похищения). Дуглас и Хейзелвуд пришли к выводу, что «убийца из Атланты» вряд ли был старше 30 лет. Следует добавить, что данное наблюдение американских психологов применительно к опыту отечественной криминалистики отнюдь не выглядит истиной в последней инстанции. В России в последние годы зафиксированы случаи совершения серийных преступлений очень молодыми людьми (даже не достигшими половой зрелости; возраст некоторых отечественных серийных убийц в момент совершения преступлений колебался в пределах 12-14 лет. Это абсолютный мировой феномен.);

— преступник по мнению экспертов имел в своём распоряжении автомашину. Скорее всего, это была не очень новая большая машина, похожая на полицейскую, которая содержалась убийцей далеко не в лучшем состоянии. Преступник не имел достаточно денег для того, чтобы купить новую машину, а в силу присущих ему свойств личности, не был расположен к тому, чтобы много времени посвящать уходу за своим автомобилем. Убийца должен был иметь выраженное пристрастие к большим машинам, чей облик выражал мощь и достоинство, т. е. качества, которых ему самому так нехватало. Это также была своего рода «компенсация» осознаваемой им ущербности. Автомобиль имел цвет скорее чёрный или коричневый, нежели белый или серый. Тёмные тона окраски по его мнению символизировали «крутизну» владельца машины;

— преступник мог иметь собаку, скорее всего служебных или бойцовых пород: немецкую овчарку, ротвеллера, бигля, стаффордшира. Наличие рядом сильной агрессивной собаки, послушной каждому слову хозяина, чрезвычайно льстит самолюбию ущербных личностей, каковым являлся, без сомнения, убийца; для таких людей наличие собаки, внушающей окружающим страх или отвращение, является ещё одним способом психологической «компенсации». Криминальные психологи уже давно заметили, что к обладанию собаками бойцовых пород очень часто стремятся люди, жаждущие доказать окружающим собственную значимость и считающие себя недооценёнными.