Добавить в моё избранное
741 мин, 27 сек 14404
Хм»…
Надо сказать, чаши весов, раскачивающиеся перед носом, то и дело ускользали от взора. Хотя, если учесть амплитуду колебаний, тогда на обеих был взвален неимоверно тяжёлый груз. И груз этот…
«Цена человеческой жизни?»
Светка кое-как преодолела страх. Уселась на кровати. Поджала худые ноги и нерешительно оглянулась. Дверь была закрыта, но ручка еле заметно вздрагивала, выдавая чьё-то присутствие, — по ту сторону и впрямь кто-то был! Да что там ручка — Светка и без того прекрасно ощущала присутствие чего-то потустороннего. Рефлексы натренированны годами борьбы за существование, отчего застать её врасплох практически невозможно.
Даже чему-то, прибывшему извне — да оно может манипулировать психикой, но подавить волю окончательно всё же не в силах.
Светка пригладила взъерошенные волосы. Пальцы неприятно липли, словно в общую спутанную массу и впрямь было вплетено что-то скользкое. Она всего лишь жалкая марионетка в чьих-то ужасных щупальцах. В отростках, решительно ускользающих под кровать, в тёмный, всепоглощающий сгусток отчаяния, детских страхов и неблагополучия. Скорее даже, это обречённость: оно приходит, хочешь ты того или нет, когда просто не остаётся сил для борьбы. Можно заставить себя разглядеть, что подкарауливает за перекрёстком судьбы… Но, по существу, это и без того известно — реальность, как раскрытая на ветру книга. Нужно лишь прочесть мелькающие на страницах повседневности заглавия, как тут же становится ясен смысл всего произведения.
«Сегодня что-то должно выглянуть из темноты. Наши страхи были принесены в жертву ненависти, и над алтарём уже занесена уродливая клешня. Это игра, и она должна быть кровавой. Смысл, иначе, пугать? Брать под контроль. Вершить суд. Преследовать цель, — Светка протяжно вздохнула, страшась собственных мыслей. — Интересно, что будет, например, через год? Как если бы была возможность, преодолев время, заглянуть в будущее проигрывающейся в настоящем действительности… Что бы я там увидела? За предельной гранью? В другой реальности, сценарий которой сейчас только пишется. Продолжение вселенского зла или благополучный исход? А вдруг ничего?! Непроглядную темень, какая царит в сверхмассивной Чёрной дыре? Хотя там не может ничего быть — внутри сингулярность, потому что не действуют законы. Те законы, согласно которым мы живём».
Светка заломила кисти рук, отчаянно прислушалась к стучащему в груди сердцу. Было неприятно. Казалось, то вот-вот собьется с заданного ритма и больше не застучит. Никогда-никогда.
«Не стоит заглядывать так далеко — ведь там и впрямь может ничего не оказаться. Ничего… Оказаться… Как-то жутко выходит, если вплести в одну фразу эти два слова, тем более сделать их зависимыми друг от друга. Казалось бы, смысл должен утрачиваться окончательно, однако, на деле, получается, всё наоборот! Понятия существуют, а дно Чёрной дыры и впрямь может быть чем-то населено!»
По комнате прогулялся сквозняк. Светка сжалась ещё сильнее. Дверь продолжала оставаться закрытой. Внизу живота обозначилась тянущая боль — такое ощущение, что внутри что-то отмирает… Светка, в отчаянии, зажала уши влажными ладонями, силясь избавиться от приставучего внутреннего голоса — тот и без того нашептал на сотню бессонных ночей!
За волосы кто-то потянул. Несильно так, словно заигрывая. На периферии зрения вспыхнули и медленно погасли белые болиды. В ушах звучала неприятная тоника.
Один импульсивный кивок головой — и ощущение прикосновения тут же исчезло.
А было ли оно?
«Нет, ничего не было! Мне просто показалось! Потому что нервы и без того на пределе! Нужно в больницу, к врачу! Пусть пропишет этот чёртов алпразолам, которым любит «закидываться» Марина! Уж лучше бросаться на всех в открытую, а не слушать по ночам параноидальный бред собственного подсознания! — Светка зажмурилась, стиснула зубы. — В этой комнате ничего нет! Ничего! Слышишь меня?! Ничего!»
Эфемерное существо, не ощутив привычного страха, тут же сморщилось, скукожилось и скользнуло под кровать — в пыль и темень, — поджидать очередного удобного случая, чтобы вновь напомнить о своём существовании. Отрицание не решит проблемы. Оно её просто отодвинет. Но, рано или поздно, всё вернётся на круге своя, как это и задумывалось в самом начале, когда было мало данных, а суть мировых вещей можно было просчитать по пальцам.
Простыня казалась влажной, неприятной на ощупь. Просто чужой. Хотелось бежать: подальше от ощущений, шорохов, мыслей. Стать мухой и улететь! Прочь из этого осточертевшего мира!
Но, к сожалению, мухи так далеко не летают.
«А, вот, дядя Сергей и впрямь улетел в страну сказок на своём стареньком «мицубиши-ленсер», — Светка машинально зажмурилась, представила кровавый ужас.
… Бряк — точно взмах топора Железного дровосека, — и звон в ушах, и голова запрокинута назад до хруста в шее, и свист глубоко в груди, а на языке — вкус крови!
Надо сказать, чаши весов, раскачивающиеся перед носом, то и дело ускользали от взора. Хотя, если учесть амплитуду колебаний, тогда на обеих был взвален неимоверно тяжёлый груз. И груз этот…
«Цена человеческой жизни?»
Светка кое-как преодолела страх. Уселась на кровати. Поджала худые ноги и нерешительно оглянулась. Дверь была закрыта, но ручка еле заметно вздрагивала, выдавая чьё-то присутствие, — по ту сторону и впрямь кто-то был! Да что там ручка — Светка и без того прекрасно ощущала присутствие чего-то потустороннего. Рефлексы натренированны годами борьбы за существование, отчего застать её врасплох практически невозможно.
Даже чему-то, прибывшему извне — да оно может манипулировать психикой, но подавить волю окончательно всё же не в силах.
Светка пригладила взъерошенные волосы. Пальцы неприятно липли, словно в общую спутанную массу и впрямь было вплетено что-то скользкое. Она всего лишь жалкая марионетка в чьих-то ужасных щупальцах. В отростках, решительно ускользающих под кровать, в тёмный, всепоглощающий сгусток отчаяния, детских страхов и неблагополучия. Скорее даже, это обречённость: оно приходит, хочешь ты того или нет, когда просто не остаётся сил для борьбы. Можно заставить себя разглядеть, что подкарауливает за перекрёстком судьбы… Но, по существу, это и без того известно — реальность, как раскрытая на ветру книга. Нужно лишь прочесть мелькающие на страницах повседневности заглавия, как тут же становится ясен смысл всего произведения.
«Сегодня что-то должно выглянуть из темноты. Наши страхи были принесены в жертву ненависти, и над алтарём уже занесена уродливая клешня. Это игра, и она должна быть кровавой. Смысл, иначе, пугать? Брать под контроль. Вершить суд. Преследовать цель, — Светка протяжно вздохнула, страшась собственных мыслей. — Интересно, что будет, например, через год? Как если бы была возможность, преодолев время, заглянуть в будущее проигрывающейся в настоящем действительности… Что бы я там увидела? За предельной гранью? В другой реальности, сценарий которой сейчас только пишется. Продолжение вселенского зла или благополучный исход? А вдруг ничего?! Непроглядную темень, какая царит в сверхмассивной Чёрной дыре? Хотя там не может ничего быть — внутри сингулярность, потому что не действуют законы. Те законы, согласно которым мы живём».
Светка заломила кисти рук, отчаянно прислушалась к стучащему в груди сердцу. Было неприятно. Казалось, то вот-вот собьется с заданного ритма и больше не застучит. Никогда-никогда.
«Не стоит заглядывать так далеко — ведь там и впрямь может ничего не оказаться. Ничего… Оказаться… Как-то жутко выходит, если вплести в одну фразу эти два слова, тем более сделать их зависимыми друг от друга. Казалось бы, смысл должен утрачиваться окончательно, однако, на деле, получается, всё наоборот! Понятия существуют, а дно Чёрной дыры и впрямь может быть чем-то населено!»
По комнате прогулялся сквозняк. Светка сжалась ещё сильнее. Дверь продолжала оставаться закрытой. Внизу живота обозначилась тянущая боль — такое ощущение, что внутри что-то отмирает… Светка, в отчаянии, зажала уши влажными ладонями, силясь избавиться от приставучего внутреннего голоса — тот и без того нашептал на сотню бессонных ночей!
За волосы кто-то потянул. Несильно так, словно заигрывая. На периферии зрения вспыхнули и медленно погасли белые болиды. В ушах звучала неприятная тоника.
Один импульсивный кивок головой — и ощущение прикосновения тут же исчезло.
А было ли оно?
«Нет, ничего не было! Мне просто показалось! Потому что нервы и без того на пределе! Нужно в больницу, к врачу! Пусть пропишет этот чёртов алпразолам, которым любит «закидываться» Марина! Уж лучше бросаться на всех в открытую, а не слушать по ночам параноидальный бред собственного подсознания! — Светка зажмурилась, стиснула зубы. — В этой комнате ничего нет! Ничего! Слышишь меня?! Ничего!»
Эфемерное существо, не ощутив привычного страха, тут же сморщилось, скукожилось и скользнуло под кровать — в пыль и темень, — поджидать очередного удобного случая, чтобы вновь напомнить о своём существовании. Отрицание не решит проблемы. Оно её просто отодвинет. Но, рано или поздно, всё вернётся на круге своя, как это и задумывалось в самом начале, когда было мало данных, а суть мировых вещей можно было просчитать по пальцам.
Простыня казалась влажной, неприятной на ощупь. Просто чужой. Хотелось бежать: подальше от ощущений, шорохов, мыслей. Стать мухой и улететь! Прочь из этого осточертевшего мира!
Но, к сожалению, мухи так далеко не летают.
«А, вот, дядя Сергей и впрямь улетел в страну сказок на своём стареньком «мицубиши-ленсер», — Светка машинально зажмурилась, представила кровавый ужас.
… Бряк — точно взмах топора Железного дровосека, — и звон в ушах, и голова запрокинута назад до хруста в шее, и свист глубоко в груди, а на языке — вкус крови!
Страница
26 из 220
26 из 220
