В лапах страха

Это унижало достоинство и заставляло безучастно молчать, так как любой откровенный диалог мог выдать осознанно сокрытую истину: он уже изначально всё знал и был, можно сказать, при делах, — то есть, огребал свою долю. Принятие данности непременно загнало бы родителей в могилу, тем более что отец уже практически не вставал после перенесённого инсульта, а мать сутки напролёт горевала из-за его тяжёлого состояния. Чтобы не заснуть у смертного одра мужа, она дымила на вроде армейской дымовой шашки. Глеб понимал, что лучше пустить всё на самотёк — само, может, быстрее уладится, — хотя от бездействия делалось только ещё хуже.

А ещё хуже становилось, когда…

(я ничего не предпринимаю вовсе не поэтому… всему виной — институт… я боюсь заново пролететь!)

Затем Глеб уехал в столицу и поступил в институт. Через год умер отец, мать попала в наркушку, а Сергей рванул вслед за братом, покорять мегаполис.

На встречу с Глебом к институтской общаге он подкатил на «Мерседесе» престижной серии SL. Естественно начал заливать, будто завязал с карточными играми, устроился водителем к какому-то «хорошему человеку», — кои в те времена плодились на вроде всем известных кроликов, — что машина не его, а часть заработанных честным путём материальных средств он сразу же отсылает матери на лечение.

Глебу сразу же не понравился тон, каким с ним разговаривал братец. Эпизодические блатные нотки, волей-неволей, слетали с уст последнего, а упоминание о матери и вовсе смахивало на лицемерие: мол, я, вот, кручусь, верчусь, помогаю, как могу, а ты только и можешь, что конспектики полистывать, да в потолок плевать. Однако Глеб заставил себя не заводиться на пустом месте и сделал вид, что принял всё за правду. Они долго ещё разговаривали о былом, после чего Сергей предложил прокатиться на «классной тачке» своего «шефа». Глеб согласился, и тем вечером он встретил Марину.

— Ну не хочешь и не надо! — Женя деловито откинула со лба тёмную чёлку, принялась старательно выпячивать губки перед зеркалом. — Можно подумать, без тебя конец света наступит.

Светка вздохнула. Бесцельно уставилась на пластиковые дверки кабинок, разукрашенные губной помадой и утыканные засохшей жвачкой. Школьный туалет для девочек не располагал к серьёзным беседам, но на перемене застать Женьку можно было лишь здесь.

Повисла напряжённая тишина. Откуда-то из-за стенки донеслись сбивчивые перешёптывания.

«У мальчиков тоже заседание «за закрытыми дверьми», — Светка машинально закусила нижнюю губу. — Как же однообразна планета Земля»…

Женя закончила любоваться собственным отражением, обернулась к Светке; чёлка нахально съехала со лба, укрыв левый глаз девочки.

— Закуришь? — сухо спросила Женя и, не дожидаясь ответа подруги, принялась спешно рыться в недрах сумочки.

Светка потупила взор.

— Чего молчишь? Обиделась?

Светка отрицательно мотнула головой.

— Да ладно, видно же, что обиделась.

— Тогда чего спрашиваешь?

Женя прыснула.

— Это общение. По-твоему, лучше тупо молчать… как некоторые?

Светка ничего не ответила; она прекрасно понимала, кого подружка подразумевает под этими «некоторыми». Нет, не её… А от этого на душе не многим лучше.

Женя наконец извлекла из сумочки единичку «Уинстона» и облизала губки. Блеснул остренький язычок.

— Разве кто виноват, что предки не разрешают тебе гульнуть? — Женя достала из мятой пачки сигарету, сунула в зубы и, широко улыбнувшись, как урка, принялась так же спешно шарить в поисках зажигалки.

— Думаю, они не против. Просто с братом некому сидеть.

— Думаю? — Улыбка Жени сделалась ещё шире, так что на впалых щёчках образовались озорные ямочки. — Да куда я жигу дела?! Ты не в курсе?

— Она у Палита, — равнодушно ответила Светка. — Сама же ему в начале перемены дала. Забыла что ли?

— Не дала, а одолжила! Давать ему Лена-зомби будет! — Женя прыснула от собственной сообразительности и швырнула бесполезную сумку в раковину.

— Не говори так о ней, — Светка осуждающе посмотрела на ржущую подругу.

— Ой, да ради бога… Какие мы все правильные.

— Ленка не виновата, что всё так.

— А кто тогда виноват? Я что ли? Или всё-таки её долбанутый папочка? — Женя выхватила сигарету и запустила вслед за сумкой. — Тупорылый Палит-Ипполит!

В дверь нерешительно заскребли.

— Да-да! — тут же воскликнула Женя, пропихивая пальцем сигарету в сливное отверстие раковины. — Сейчас смеху будет! Приготовься выпасть!

Светка резко обернулась к выходу. Невольно вскрикнула, чуть было не въехав лбом в резцы нахально лыбящегося Жендоса из параллельного класса.

— А, это ты, тёзка… — Женька разочарованно махнула рукой. — Заходи, раз припёрся: гостем будешь.

Жендос довольно оскалился, демонстрируя уродливые скобы на зубах, — папа-дантист заковал, кто же ещё.