Они долго стояли под палящим солнцем, поглядывая на горящие циферблаты своих старомодных часов, а тем временем их колеблющиеся тени удлинялись, из-под сетчатых летних шляп струился пот. Когда они обнажили головы, чтобы вытереть морщинистые лбы, оказалось, что их вымокшие насквозь шевелюры такие белые, словно годами не видели света. Один из них пробурчал, что ступни его стали похожи на хлебные лепешки и добавил, вдохнув горячего воздуха...
Добавить в моё избранное
18 мин, 22 сек 15876
— Вон! Вон! Вон!
Звуки затихли, словно вопль человека, сброшенного в черноту колодца.
На нижней ступеньке последнего лестничного пролета, уже у выхода из подъезда, Фокс высвободился из-под опеки своего друга и надолго привалился к стене, его глаза увлажнились, единственное, на что он еще был способен, оказался стон. В это время его пальцы шарили в пустоте в поисках оброненной трости. Не найдя ее, он провел ладонью по голове, коснулся мокрых век и с удивлением опустил трясущиеся руки. Старики уселись на нижнюю ступеньку и просидели минут десять в молчании, приходя в себя с каждым вдохом, который давался не так-то легко. Мистер Фокc наконец поднял глаза на мистера Шоу, который уставился на него в испуге и изумлении.
— Ты видел, что я наделал? Да-а, еще бы чуть-чуть и… — Фокc покачал головой. — Какой же я дурак. Бедная, бедная женщина. Она была права.
— Ничего не поделаешь.
— Теперь я убедился в этом. Надо ж было такому случиться.
— Ну-ка, дай я тебе вытру лицо. Так-то лучше.
— Ты думаешь, она пожалуется на нас мистеру Крику?
— Нет, нет.
— А не попробовать ли нам…
— Поговорить с ним?
Поразмыслив над этим, они лишь покачали головами. Распахнулась входная дверь, с улицы пахнуло жаром; как из печки. И тут их чуть не сбил с ног какой-то здоровенный детина.
— Смотреть надо, куда прете! — рявкнул он. Они обернулись и поглядели ему вслед. Он шагал тяжкой поступью в раскаленной тьме, поднимаясь через одну ступеньку. Это было чудовище с ребрами мастодонта, буйной львиной гривой, огромными мясистыми ручищами; до тошноты волосатый, до боли обожженный солнцем. Они увидели его лицо лишь на мгновение, когда он расталкивал их своими плечами; то было лоснящееся от пота, облупившееся под солнцем свиное рыло, пот капельками выступил под красными глазами, капал с подбородка, покрывая разводами майку от подмышек до пояса. Они осторожно прикрыли входную дверь.
— Это он, — сказал мистер Фокс, — ее муж.
Они стояли в маленьком магазинчике напротив дома, где жила миссис Крик. Было половина шестого, солнце закатывалось, тени под редкими деревьями на аллеях окрасились в цвет спелых гроздьев винограда.
— Что это висело у него из заднего кармана?
— Крюк. Грузчики такими пользуются. Стальной. Острый, тяжелый. Вроде тех, что когда-то носили однорукие инвалиды вместо протеза.
— Сколько градусов? — спросил мистер Фокc спустя минуту.
— Здесь, в магазине, термометр все еще показывает девяносто два. Тютелька в тютельку.
Фокс сидел на ящике, едва удерживая в руках бутылку апельсинового сока.
— Надо открыть, — проговорил он. — Да. Никогда в жизни мне так не хотелось апельсинового сока, как сейчас.
Они продолжали сидеть в этой топке и, глядя вверх на одно из окон противоположного дома, терпеливо ждали, ждали…
