Erratum

Петра остался ждать ее наверху башни, чтобы в случае чего не угодить в ту же ловушку, что и она, и быть в состоянии отправиться за помощью к колодцу. Ему и эта идея не нравилась, но Лили настояла на своем. Теперь она ощущала себя вдвойне глупо, и еще раз взглянув в пустое окно, села в кресло Ника и откинулась в нем, прикрыв глаза и раздумывая, что же делать дальше.

Движение воздуха от окна заставило ее раскрыть глаза, и то, что она увидела показалось ей невероятным: из окна на пол кабинета совершенно спокойно ступила девушка. С виду ей было не больше двадцати шести — восьми лет, но в опущенных уголках ее рта и старых-престарых глазах читались века опыта и боль.

— Я полагала, здесь никого нет, — дернулась незнакомка, увидев Лили.

— После того, как ведьмы восстали, скоро нигде никого не останется, — отозвалась Лили.

— Ты — его новая пассия? — с насмешкой в голосе произнесла гостья, но Лили видела, что за наносным высокомерием лежит все та же огромная, как пустые земли, боль.

— А вы кто? — поинтересовалась Лили, сохраняя вежливость.

— Грерия, если тебе это о чем-то говорит.

— Одна из его бывших спутниц, — кивнула Лили.

— Именно, — глаза ее злобно блеснули, но Лили почему-то казалось, что причиной тому вовсе не ревность.

— Зачем вы пришли?

— Я не думаю, что у тебя все еще есть право задавать вопросы, — недружелюбно усмехнулась Грерия.

— Вы заодно с ведьмами? — насторожилась Лили, готовая подать знак Петре.

Гостья замялась и ничего не ответила, она лишь окинула комнату взглядом, жадно глядя на дверь. Лили поняла, что Грерия предпочла бы избежать расспросов и скрыться, и что пришла она вовсе не за ней или за чем-то в этой комнате, а лишь использовала окно, как дверь.

— Как вам это удалось? — не удержалась Лили.

— Что? — вновь обратила на нее свое внимание Грерия.

— Войти через окно. Ведь я слышала, что через них невозможно пройти.

— Кто тебе это сказал? — Ее взгляд снова стал надменным, но все же она снизошла до ответа: — Конечно же тот, кто их создал, мог пользоваться ими так, как ему заблагорассудится и даровать эту возможность избранным.

— Тебе, например? — спросила Лили.

Грерия посмотрела на нее, как на идиотку:

— Я — ведьма, я сама могу позаботиться о себе.

— Почему ты сказала мог? — Лили пристально посмотрела на гостью. — Ты знаешь, где он? Что с ним случилось?

— Я ничего не знаю, — ответила та, но это едва ли прозвучало убедительно.

— Я понимаю, он мог причинить тебе много боли, но если ты знаешь… — начала Лили.

— Да что ты знаешь о боли, которую он мне причинил? — взорвалась Грерия. — Он лишил меня жизни здесь, а когда мне наконец удалось выбраться, он лишил меня всего, что мне было дорого. — Ее глаза горели гневом и отчаянием.

— Мне жаль, — проговорила Лили, опуская взгляд.