Erratum

Лили видела глаза Грерии, когда та вспоминала Самаэля. Небирос не был ее любимым, но мысль о его потере убивала. — Береги себя, — прошептала она, поднимая руку и не смея прикоснуться к грозному воину.

— Лили, — искры нежно-фиолетового засверкали в его глазах, — я — капха, — и он гордо поднял голову. А Лили не знала, утешиться ли ей таким его заявлением, или загрустить совсем, ведь капхов, насколько она знала, больше не было, и он с братом были последними из них.

Глава 51

Зарево горело на горизонте, и его редкие сполохи освещали равнину ровным красным светом. Легкий ветер шевелил песчинки на вершинах холмов, и тихий шелест разносился по пустынной земле глухим эхом.

— Как тебе удалось позвать меня? — Херувим приглушил свое сияние, и казался теперь почти человеком.

— Я попросила придти тебя, мысленно, — ответила Лили, глядя куда-то вдаль.

— Ты передумала? Хочешь начать все заново? — спросил он.

— Нет, — Лили покачала головой, — я хочу знать, зачем вы поместили его в кокон.

— Это то, чего он заслуживает, — бросил он, а потом замолчал, не решив, прекратить ли с ней разговаривать, раз она так бесцеремонно вновь отвергла их щедрое предложение или еще раз попытаться убедить несчастную. — Тебе стоит подумать, как следует, прежде чем отказываться.

— Что бы он ни заслуживал, вы понимаете, что тем самым развязываете войну? — Лили смотрела на него холодно. — Вам все равно, кто здесь погибнет, верно? И кто окажется на черном престоле — тоже?

— Зло само позаботится о себе, — сияние его усилилось, и глаза уже отказывались различать детали его лица, но Лили не отводила взгляд, и даже более того, позволила себе протянуть руку и коснуться его. Херувим вздрогнул, но пальцы Лили дотронулись до него, и она не сгорела, не обожглась и не испарилась.

— Как ты это делаешь? — изумленно произнес он. — Ты и правда ошибка.

— Я не могу уйти с тобой не из ложной гордости, — сказала Лили, — собственной глупости или амбиций. Я, — она вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза, не щурясь и не морщась, — мне не безразличен этот мир, для меня не все демоны одинаково черны, как для вас не одинаково светлы ангелы. Я столько шла — я не могу позволить победить несправедливости. То вмешательство, в котором вы его обвиняете, произошло из-за меня, я — ошибка, — Лили с силой стукнула себя кулаком в грудь, — значит, мне ее и исправлять. — Глаза ее горели, и херувим заворожено смотрел в этот священный огонь. Спустя секунду он отшатнулся и проговорил, переведя дыхание:

— Я не понимаю тебя, я не знаю, кто ты. — Его трясло. — Я не понимаю, почему Создатель допустил твое существование.

Лили подняла на него полные боли глаза. Херувим привык смотреть в души, и сейчас то, что он видел там, сводило его с ума. В прошлую их встречу он не успел или не смог рассмотреть в девушке ничего, словно плотный туман застилал долину, не позволяя увидеть более верхушки горы, на которой он стоял. А сейчас — там было все, весь ад: от страданий в бессмысленности верхних слоев, до кошмаров нижних. Он смотрел в нее и понимал, что она пережила, и видел все через призму ее эмоций и души, и безмолвный крик сжал его горло мертвой хваткой. Херувим схватился за горло и начал оседать на сухую землю.

— Уходи, — глаза ее сменили оттенок, и в них скользнуло сострадание. — Уходи, — повторила она.

— Что ты такое? — пробормотал он, когда смог вновь дышать.

— Я — Лили, — ответила девушка.

— Ты не сможешь его вытащить, — произнес он перед тем, как окончательно раствориться. — Кокон невозможно разрушить. В нем можно только родиться, что недоступно для проклятого.

Лили осталась в одиночестве и пустоте. Она и сама не знала, на что рассчитывала, когда призывала светлого: что он расскажет ей рецепт освобождения Ника, или сам пойдет и отключит главный рубильник на коконе? Вся эта затея была глупой. Да, ей удалось испугать и поразить херувима, и что ей это дало? Лили тяжело вздохнула, выпуская из руки струйку песка.

Когда вдали раздался знакомый свист, Лили подняла голову, всматриваясь в горизонт, и вскоре уже заметила извивающееся тело, шелестящее по сухой земле и камням — к ней навстречу полз василиск. Его огромная голова с глазами-блюдцами взметнулась вверх и замерла перед самой Лили, затем он снова припал к земле и приблизился к ней, высовывая раздвоенный язык и задев его концом щеку и часть руки. Она усмехнулась, узнавая знакомый рисунок его тела и дружескую манеру, и сделав несколько шагов навстречу, положила руку на плотную шкуру. Василиск свился кольцами и прилег рядом с ней, при этом устроив свою голову так, чтобы глаза были напротив глаз Лили.

— Никогда не думала снова увидеть тебя, — проговорила она, поглаживая его тело.

— С тобой хорошо, — это не были слова, но эмоции огромного существа, лежавшего рядом с ней.