Erratum

— Что ты сделал с ней? — Встревоженно спросил он.

— Вынул со дна. — Ответил Аба, и шкура на его голове сошлась в складки — он хмурился.

— Она… она — вменяема? — В ужасе прошептал Уриэль. Ему невыносима была мысль, что он совершил обмен на существо, разум которого безвозвратно умер.

— Я не скажу, что с ней все идеально, но кому, как не вам, заниматься исцелением. — Произнес Проклятый. — Она не безумна, ее можно восстановить.

Уриэль почти испытал благодарность к Проклятому за его последние слова. Ведь он был почти на грани провала и отчаяния. Значит, хотя бы не все напрасно. Кориэль принял на руки девушку из лап демона, и ангелы напряженно уставились на обитателей ада.

— Чего смотрите? — Безразлично произнес Проклятый. — Проваливайте.

Дважды их просить не пришлось. На том месте, где только что был «свет божий», остался только Рамуэль. Ноги его обвивали змеиные хвосты, на которые он взирал с нескрываемым отвращением и, очевидно, жалел об отсутствии меча. Насколько Аба его знал, он бы им сейчас с радостью устроил прощальную резню, предпочитая быть разорванным на части, нежели участвовать в неизвестных планах Проклятого.

Рога на голове Абы стали растворяться, ведьмы исчезли в темном небе, твари расползлись, кто куда, и вскоре остались только хозяин в своем обычном человеческом обличье и Небирос с парой низших демонов.

— Официальная часть окончена? — В голосе Рамуэля прозвучал сарказм. Это было единственное оставшееся ему оружие.

— Да. — Просто ответил Ник и развернулся, чтобы тоже уйти.

— Ты просто уйдешь? — Изумился Рамуэль. — Оставишь меня тут?

— Ты не выйдешь отсюда. — Пожал плечами Ник. — Ты заключил сделку с дьяволом.

— Но зачем тогда ты выторговал меня?

— Должна же быть цена. — Устало проговорил Аба. Он действительно утомился от этой встречи, от трансформации… И еще от ощущения потери, которое возникло, как только они забрали ее.

— Ты сам хотел избавиться от нее! — Обличающе воскликнул Рамуэль.

Ник ичего не ответил. Да, он хотел, и не хотел одновременно. И это пугало его еще сильнее. Ему давно все было безразлично, и этот порядок вещей обеспечивал ему то место и тот смысл существования, что у него был. И ничто не должно было измениться. Но изменилось, едва он соприкоснулся с ее душой.

— Ты лукавишь! — Продолжал кричать Рамуэль. — Ты не сказал им, но ты что-то знаешь о ней. Кто она?

— Это уже не имеет значения. — Отрезал Ник. — Ни для тебя, ни для меня. — И он ушел, оставив Рамуэля в одиночестве и растерянности.

— Уцур, что ты до сих пор тут делаешь? — Раздраженно спросил хозяин, стаскивая с себя грязную одежду.

— Ты велел мне оставаться здесь. — Упрямо ответил халдей.

— Я велел оставаться с ней. А ее больше нет. — Аба вздохнул и упал в кресло рядом со столом.

— Светлые забрали ее? — Спросил Уцур, с интересом глядя на хозяина, сбросившего все маски, личины и оставшегося в кои-то веки неприкрытым.

— Да. — Кивнул Аба.

— И что мы получили взамен? — С любопытством поинтересовался Уцур.

— Рамуэля.

— Что? — Царь чуть не сел на пол от неожиданности.

— То, что слышал. — С блуждающей улыбкой на губах ответил Аба.

— Но почему? То есть зачем?

— Что вы все привязались — зачем, зачем… — Аба откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — А зачем нам девушка?

— В бреду она… — вспомнил Уцур и остановился в нерешительности. — В бреду произносила твое имя.

Аба открыл глаза. Его пронзительный взгляд уставился на халдея.

— Что она говорила?

— Ничего. — Стушевался Уцур. — Только имя.

Хозяин закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстало лицо Лили, ее зеленые от грусти глаза, и ему на какой-то крохотный миг показалось, что он совершил ошибку.

— Уходи, царь, — устало сказал он. — Когда же ты наконец уберешься к такой-то матери! — Выругался он и бросил в него подвернувшимся предметом, когда тот замешкался. Предмет ударился о двери и разлетелся на сотни сияющих кусочков, а клубы преливающегося серого тумана поплыли по комнате. Это была сфера Идиа, ее сфера. Уцур невольно задержал дыхание, чтобы ненароком не вдохуть хотя бы частицу расползающегося тумана. Он не знал, что случится, если он вдохнет чьи-то воспоминания, ему еще никогда не доводилось их видеть освобожденными. Он так и замер у дверей, зачарованно глядя в пространство.

— Это была ее сфера, — пробормотал он.

— И черт с ней, — едва поморщившись, изрек хозяин, безразлично наблюдая, как бесследно растворяются воспоминания.

— Но это ведь свидетельство ее жизни. — Потрясенно возразил Уцур, поражаясь с какой легкостью хозяин уничтожил ее. — Теперь она свободна.

— Она в любом случае свободна. Зачем нам хранить этот хлам. — Произнес Аба, и в голосе его скользнуло раздражение.