Erratum

— Произнес шелестящий голос Джареда. За последнее время старик совсем иссох, горели адскими огнями лишь его глаза. — Второй раз уже за луну ты приходишь в колодец. Что на этот раз?

— На этот раз мне нужна сфера ведьмы. — Ответил Небирос.

— Странные вещи происходят, — произнес старик, — сферы уходят, и не возвращаются ко мне. Возвращаются лишь их хозяева, свободные, по своей доброй воле.

— О чем ты говоришь, Джаред?

— О девушке, сферу которой ты брал недавно.

— И что о ней?

— Она была здесь. Вы разминулись ненадолго.

— Как это была? — Голос Небироса завибрировал, отражаясь от стен.

— Пришла сверху, спустилась из степей.

— Сама?

— Сама. Ах нет, постой, демоны говорили мне, что с ней был василиск, но вниз он не стал спускаться, ты же понимаешь.

— Он гнался за ней?

— Нет, они шли вместе.

— Но так ведь не бывает.

— А бывает ли то, чтобы освобожденная душа оказалась в колодце? — Вспыхнул старик.

— Ты остановил ее? — Спросил Небирос.

Джаред лишь покачал головой.

— Ее разорвали демоны? — Буднично предположил Небирос. Он знал, как они ведут себя обычно с незваными гостями, и даже успел пожалеть о том, насколько бы упростились переговоры со светом, когда бы в его руках оказалась эта несчастная. Тогда он смог бы безболезненно выторговать назад демонов, и спокойно положить сферу Грерии на место, где ей и положено быть.

— Они набросились на нее, — начал старик, — но потом по какой-то непонятной мне причине расступились…

— И? — Небирос уже еле выдерживал неспешность его повествования.

— И она ушла.

— Как ушла? — Его глаза стали пятнистыми, что выражало крайнюю степень изумления. — Куда ушла?

— Судя по тому, что она говорила, она собиралась к Абе.

— К Абе? — Все три руки демона, кроме державшей сферу, взметнулись вверх и затем также упали. — К Абе? — Он расхохотался. — Потрясающе. Она пошла к Абе. Но ради всех демонов, зачем? Разве ей не место среди ангелов, которые забрали ее? И ты… ты сказал, что она свободна? Ее сфера разбита? — Пальцы его крепче сжали сферу Грерии.

— Да, она свободна. — Подтвердил Джаред.

— Тогда пусть это полежит пока у тебя, — он вернул сферу на место.

— А ты куда?

— Вниз, за ней. — Глаза Небироса сверкнули сталью. Джаред отлично знал это его настроение.

— Ну что ж, — он пожал костлявыми плечами, — удачи.

Угрстан неловко ощущал себя в комнатах дома, и в кабинете хозяина в частности. Его тело не было приспособлено для сидения в креслах, обитых бархатом и ограниченных подлокотниками, голова казалась слишком неуместной для окружающей обстановки, но он терпеливо ждал, пока заговорит Аба.

— Я изгнал Небироса, — произнес хозяин, и дрег заметно оживился, что выражалось у него вскидыванием тяжелой головы.

— Я хочу, чтобы ты оповестил всех дрегов. Если вы встретите его ниже колодца — можете убить его.

— Да, владыка. — С готовностью прорычал Угрстан. Под его костяными наростами уже рисовалась радужная картина приближения дрегов к Абе, эра демонов заканчивается, давно пора отдать должное коренным жителям дна, — так всегда полагали дреги, и теперь, если уж им представился такой шанс, они его не упустят.

Нику не было необходимости говорить им, чтобы они не переусердствовали и не высовывались выше колодца, потому что нога ни одного дрега не ступала выше этих земель. Единственное, что может и обязано случиться — это они действительно убьют Небироса, если только тот посмеет нарушить его приказ.

— Ты свободен. — Произнес Аба, и Угрстан неловко потащился из кабинета, где все было ему чужим и неудобным.

— Ты позволишь рептилиям убить демона? — Спросила Сибилла, входя через двери из дальних покоев. — Пусть Небирос и не вызывает симпатии, но все же он — не эти бездушные чудовища со дна.

— Он тоже чудовище, но другого рода. — Отозвался Аба, устав сердиться на ее незваные появления. — Я позволю убить его, если он позволит себе ослушаться меня. Он слишком задирает голову в последнее время.

— Он пытается защитить свой народ. — Пожала плечами Сиби.

— Если уж говорить о его народе, — произнес Ник, — то капхов больше нет, а я еще есть.

— О чем ты, Ник? — Ее рыжие кудри разметались по плечам, а вырез спереди в платье в тон глазам был чуть глубже, чем это было бы прилично. Он заглянул в ее зеленые глаза, но не увидел в них ничего, кроме холода и пустоты, и еще столетий расчета и жадности, причем, жадности во всем: к богатству, благам и власти. Такова была его любовница, с которой он забавлялся последние несколько десятилетий. Из его памяти само всплыло другое лицо, и глаза, наполненные глубинной печалью, затмили те, что были перед ним. Их серо-зеленый оттенок был искренним, и нес в себе что-то, что могло ответить на вопросы, могло дать… надежду?