Erratum

— Прости, — снова смягчился он. — Просто я хотел бы… хоть что-то сделать правильно. — Он вздохнул, глядя на незнакомую девушку в комнате. — Мы уйдем, и о Софии никто не узнает.

— Хорошо, — Лили поднялась, помогая им собраться. — Идите в дальние комнаты на границе седьмых коридоров, там много пустующих покоев. Пусть не очень чисто и уютно, но мы это исправим, верно ведь? — Она улыбнулась им обоим. София стояла посреди комнаты, сложив руки — ей нечего было собирать, она лишь со слабым интересом наблюдала за Рамуэлем, а на лице ангела застыло напряженное выражение, словно он сдерживался, чтобы не взорваться. Когда он совсем близко прошел рядом с Софией, задев ее краем своего кожистого черного крыла, девушка отшатнулась.

— Не бойся, все в порядке, — успокоила ее Лили, а затем всмотрелась в ее расширившиеся от ужаса глаза повнимательнее. — Ты знакома с такими, как он?

Девушка покачала головой, но глаза ее, ставшие еще шире, выдали правду.

— Ты видела Самаэля? — Спросил ее Рамуэль, перестав собираться.

Девушка молча кивнула, не в силах больше отпираться, и слезы вновь покатились из ее глаз.

— Он… он взял тебя? — Неуверенно спросил Рамуэль, и видно было, что ему тяжело даже спрашивать о таком, не то, что думать, но он знал, какая слава ходила о падшем.

— Нет, не он. — Прошептала София.

— А кто? — Почти хором спросили Лили и Рамуэль.

— Бел, — прошептала она еще тише.

— Кто такой Бел? — спросила Лили.

Рамуэль лишь сделал ей знак помолчать и пояснил:

— Уцур.

— Уцур? — Лили растерянно смотрела на девушку и не могла понять, как он мог быть тем, кто взял ее силой, если она видела его печаль, и все эти рисунки, разбросанные по его комнате. Так что же, то, что она приняла за любовь, было не более чем муками совести за совершенное?

— Я сама виновата, — неожиданно произнесла девушка, вытирая слезы и подымая глаза. Теперь в них появилось нечто более похожее на волю к жизни. — Он был неравнодушен ко мне, а я солгала ему. И все испортила. Он не смог простить. — Призналась София.

— И он вернул тебя в слои? — В ужасе прошептала Лили.

— Да. — Кивнула София. — Если бы я не предала его, он оставил бы меня с собой.

— Зачем же тогда? — Лили не находила слов.

— Я хотела выжить, и мне тогда казалось, что любая цена хороша… — произнесла София, начиная сердиться на себя. — Я не хотела вспоминать. — Она покачала в отчаянии головой. — Я старалась все это забыть. Понимаете? Самое страшное — помнить, что могло бы быть, и чего уже никогда не будет.

— Успокойся, девушка, — произнес Рамуэль, — ты выбралась из слоев, и мы не вернем тебя обратно.

— Дело не в этом, — София бессильно опустила голову.

— А в чем? — Изумился Рамуэль.

— Она любит его. — Ответила за нее Лили.

Рамуэль бросил на нее удивленный взгляд.

— Рамуэль, — вздохнула Лили, — это то, о чем я тебе говорила. Все не так однозначно, как вы думали. Не все черное — черное, а белое — белое.

— Ты мне это говоришь? — невесело усмехнулся он, разворачивая черные крылья и сворачивая вновь. — Пора уходить.

— Идите, — кивнула Лили, — а я останусь.

— Зачем? — Рамуэль остановился на полушаге.

— Небирос поймет, что здесь кто-то был. — Пожала она плечами. — Я объясню ему, чтобы он не искал виновных.

Рамуэль молча согласился, хотя ему и не нравилась эта идея, подхватил Софию за руку, и они вышли.

Когда эти двое, наконец, ушли, Лили дала волю эмоциям. Она вернулась на кровать, и отпустила столь долго сдерживаемые слезы и всхлипывания. Она сама не понимала, как ей удалось продержаться и говорить о каких-то других делах, ничем не выдав себя. Ее тело жгло от унижения и обиды, огромные ручищи, казалось, продолжали срывать с нее одежду. Она все еще была замотана в проклятую простыню вместо привычных брюк и рубашки. Такая уязвимая, готовая плакать на плече у Абы, и его холодный голос, презирающий и ненавидящий.

— Лили, — голубые фасеточные глаза мерцали в полумраке комнаты, одна из его жилистых лап бережно коснулась ее плеча. Прикосновение его лап было ни капли не похоже на человеческое, и оттого не напоминало ей о недавнем происшествии. Лили бросилась к его меховому телу, прижимаясь, крепко обнимая его руками.

— Ты поправился, — смеялась и плакала она.

— Таких, как я, не так-то просто убить. — Спокойно ответил он, глаза его меняли цвет и внимательно изучали ее. — Ты живешь здесь, у меня?

— Прости, я должна была спросить разрешения, — начала она, придумывая на ходу, как ему объяснить все, чтобы он не рассердился из-за Рамуэля.

— Нет, все нормально, я рад, — ответил он. — Мне приятно, что ты у меня, в одной простыне… — Он задумчиво рассматривал ее. — Что случилось, Лили?

Почему-то ему было несложно рассказать о том, что произошло, даже в деталях.