Erratum

— Прекрати, — резко произнес Уриэль, и Илиэль положил тяжелую руку на плечо брата.

— Не дай себя одурачить, — тихо сказал Илиэль Уриэлю, — ты же знаешь, что, скорее всего, он прав.

— Что с вами, — тем временем проговорил Самаэль, — вы же должны нести свет, а сами полны злобы.

— Что?! — Взвился Кориэль, сбрасывая руку Илиэля. — Он еще морали нам будет читать?

— Не тебе говорить о свете. — Произнес Уриэль, мрачнея. — Поклянись, что ничего не знаешь о тех, кого мы ищем, и мы отпустим тебя.

— Но Уриэль! — С досадой воскликнули Кориэль и Илиэль почти в один голос.

— Поклянись и мы разойдемся миром. — Повторил Уриэль.

Грерия дрожала позади Самаэля, ей страшно было, что в любую минуту может завязаться драка, и тогда они точно убьют его. А она ничем не сможет помочь.

— Я говорю правду, я давно не был дома, — ответил Самаэль устало, — а клясться мне нечем.

Уриэль молча продолжал рассматривать его, и в глазах его отражалось легкое изумление, смешанное с недоверием.

— Вот! Он не хочет клясться! Он лжет нам! — Прокричал Кориэль.

— Поклянись темным, — выплюнул Илиэль с ненавистью.

— Замолчите, — велел Уриэль и сделал шаг к падшему. — Что с тобой, Сэм? — Впервые за долгое время он назвал его старым именем. — Ты болен? Ранен?

— Еще пожалей его, — от досады Кориэль развернулся и взмыл в воздух.

— Кто это с тобой? — Спросил Уриэль. — Я вижу, это свободная душа. Что она делает здесь?

— Я — Грерия. — Выступила вперед девушка. — Прошу, не трогайте его, он болен.

— Болен, — криво ухмыльнулся Илиэль, он верил в это не больше, чем в чистоту темного.

— Грерия, не надо, — падший мягко, но настойчиво, отвел ее за спину. — Если они хотят убить меня, пусть сделают это быстрее. Девушка действительно свободна, — обратился он к Уриэлю, — ее нужно проводить к вратам. — В его голосе звучала просьба.

В душе Уриэля что-то перевернулось. Если бы он закрыл глаза или не обращал внимания на его обвисшие перепончатые крылья, то сказал бы, что старый Самаэль вернулся. Голос его снова звучал живым и искренним, и не было в нем ни яда, ни фальши, которой пропитаны были голоса проклятых.

— Мы проводим ее. — Пообещал он. — Но все же, что случилось с тобой? Чем ты болен?

— Я в кои-то веки здоров. — Улыбнулся потрескавшимися губами ангел.

— У тебя повреждены крылья? — От Уриэля не укрылась отсутствующая на одном из крыльев лапа.

— Разве это крылья? — Горько усмехнулся Самаэль.

— Самаэль, — Уриэль сделал последний шаг и оказался вплотную к падшему. Илиэль выбросил руку вперед, пытаясь остановить старшего от опрометчивого шага — он уверен был, что добром это не кончится, но не успел.

— Что с тобой? — Спросил Уриэль. Он знал Самаэля со старых времен, когда они еще были на одной стороне. Он помнил, как сияли в лучах солнца его крылья, когда он раскидывал их в стороны. У Самаэля всегда были самые большие крылья, словно он создан был для неба.

— Я больше не могу. — В глазах Самаэля стояли слезы, когда он поднял их к бывшему брату. — Не могу так.

— Господи, — прошептал Уриэль, — не может быть, ты…

— Я долго держался, правда ведь? — Улыбнулся сквозь слезы падший. Он рад был, что его откровений не слышит и слез не видит никто, кроме его старого друга. — Хотя, Ник нас всех переплюнул.

Глаза Уриэля заметались из стороны в сторону: он мучительно пытался вспомнить все, что знал о сдавшихся отрекшихся и существовало ли для них какое-то спасение, кроме верной гибели и безумия.

— Выхода нет, ведь так? — Словно прочитав его мысли, спросил падший.

Уриэль так и не смог вспомнить ничего утешительного. Все истории говорили об одном: отрекшиеся сходили с ума и погибали под грузом совершенного зла, так никогда и не увидев больше неба и света.

— Я бы так хотел, — прошептал Самаэль, — больше всего на свете хотел увидеть небо.

По щеке Уриэля скатилась одинокая слеза.

— Мы отведем девушку к вратам. — Громко произнес Уриэль. — Ты пойдешь с нами? — Добавил он чуть тише.

— Если можно. — Произнес Самаэль. — Только, Элли, я очень слаб, я не дойду сам, — сознался он.

Уриэль кивнул и, подозвав двух молодых ангелов, передал им Самаэля.

— Что ты делаешь? — Едва сдерживаясь, спросил подошедший к старшему Илиэль.

— Мы идем к вратам. — Без лишних объяснений ответил Уриэль. На лице его была снова надета бесстрастная маска, хотя внутри все разрывалось от горя. Он понял, что Самаэль изменился, и ничем не мог ему помочь. Он даже не мог подарить ему его последнее желание.

Сибилла крутилась вокруг Абы неугомонной кошкой, пытаясь привлечь к себе внимание, но он оставался холоден и безразличен вопреки всем ее стараниям. Все, чего она в конце концов добилась — было лишь легкое раздражение, которое засветилось в его разноцветных глазах.