К человеку, не верящему в происходящие порой необъяснимые случаи, считающему такие истории выдумками газетчиков, приходит ангел необычайного, — чтобы доказать, что невероятные события происходят на самом деле.
Добавить в моё избранное
12 мин, 47 сек 19425
Был холодный ноябрьский вечер. Я только что уписал весьма плотный обед, в котором не последнюю роль играли неудобоваримые трюфели, и сидел один в столовой, упираясь ногами в каминную решетку, а локтями в небольшой столик, на котором помещались разнообразный десерт и довольно пестрая батарея вин и ликеров. Перед обедом я читал «Леонида» Гловера, «Эпигониаду» Уилки, «Паломничество» Ламартина, «Колумбиаду» Барлоу, «Сицилию» Таккермана и «Достопримечательности» Грисуолда. Немудрено, что я чувствовал теперь некоторое отупение. Я пытался прояснить свои мысли с помощью лафита, когда же это не удалось, взялся за газету. Внимательно пробежав столбец «о квартирах, сдающихся внаймы», столбец «о пропавших собаках» и два столбца «о сбежавших женах и учениках», я храбро принялся за передовую статью и прочел ее с начала до конца, не понимая ни слова. Вообразив, что она написана на китайском языке, я снова прочел ее с конца до начала с таким же результатом. Я уже хотел бросить с отвращением этот том из четырех страниц, счастливую книгу, которую даже критика не критикует, когда внимание мое было привлечено следующей заметкой:
«Пути к смерти многочисленны и разнообразны. Одна лондонская газета сообщает о господине, который скончался от необыкновенной причины. Он забавлялся игрой «Метание дротика», которая заключается в том, что играющий выдувает иглу из тонкой трубочки. Он вложил иглу в трубочку не тем концом и, набирая воздух, чтобы дунуть посильнее, втянул ее себе в рот. Игла проникла в легкие, и через несколько дней он умер».
Прочитав заметку, я пришел в страшное бешенство, сам не знаю почему. «Это пошлая выдумка, «воскликнул я, «жалкое вранье, нелепое измышление какого-нибудь несчастного писаки, какого-нибудь скверного изобретателя сенсационных происшествий. Эти молодцы рассчитывают на поразительное легковерие нашего века и затрачивают свое остроумие на измышление возможных, но невероятных происшествий, необычайных случаев, как они выражаются. Но для мыслящего ума (подобного моему, прибавил я в скобках, бессознательно приставив палец к носу), для спокойного созерцательного понимания, каким обладаю я, с первого взгляда ясно, что крайнее умножение необычайных случаев в последнее время и есть самый необыкновенный случай. Я, со своей стороны, намерен отныне не верить ничему необычайному».
— Mein Gott, какой ше ви глюпий! — отвечал чей-то голос, самый замечательный голос, какой только приходилось мне когда-нибудь слышать.
«Пути к смерти многочисленны и разнообразны. Одна лондонская газета сообщает о господине, который скончался от необыкновенной причины. Он забавлялся игрой «Метание дротика», которая заключается в том, что играющий выдувает иглу из тонкой трубочки. Он вложил иглу в трубочку не тем концом и, набирая воздух, чтобы дунуть посильнее, втянул ее себе в рот. Игла проникла в легкие, и через несколько дней он умер».
Прочитав заметку, я пришел в страшное бешенство, сам не знаю почему. «Это пошлая выдумка, «воскликнул я, «жалкое вранье, нелепое измышление какого-нибудь несчастного писаки, какого-нибудь скверного изобретателя сенсационных происшествий. Эти молодцы рассчитывают на поразительное легковерие нашего века и затрачивают свое остроумие на измышление возможных, но невероятных происшествий, необычайных случаев, как они выражаются. Но для мыслящего ума (подобного моему, прибавил я в скобках, бессознательно приставив палец к носу), для спокойного созерцательного понимания, каким обладаю я, с первого взгляда ясно, что крайнее умножение необычайных случаев в последнее время и есть самый необыкновенный случай. Я, со своей стороны, намерен отныне не верить ничему необычайному».
— Mein Gott, какой ше ви глюпий! — отвечал чей-то голос, самый замечательный голос, какой только приходилось мне когда-нибудь слышать.
