Деревня. В создании ее экстерьера не принимали участие ни модные дизайнеры, ни великие архитекторы, но она была примечательна простотой форм и строгостью линий. По обеим сторонам дороги располагались домики, выстроенные в ряд, словно солдаты в шеренгу…
Добавить в моё избранное
4 мин, 33 сек 7869
Выстроены ровно, будто по линеечке, на одинаковом расстоянии друг от друга. Только в одном месте на нашей «линии» был прогал — пустота, пространственная дыра, которая с самого детства подсознательно вызывала ощущение дисбаланса и диспропорции. «Что-то не так», — думала я, глядя на просвет между домами, где сами собой напрашивались еще строения. Однако место это не пустовало, и самым причудливом образом сюда вгрызался узкий острый клин колхозного поля, засаженного овсом вперемешку с горохом.
Излюбленным занятием детей — школьников среднего звена, прибывших на каникулы к бабкам, было собирание и поедание гороха. Сначала наедались от пуза, затем набивали карманы и подолы платьев про запас.
В то памятное лето я, Света и Люда бродили по полю, предаваясь традиционному занятию. Светка как бы между делом неожиданно обратилась ко мне с набитым ртом:
— Зря тебя в том году не было!
— Почему это зря? — не поняла я, — горох, что ли слаще был?
— Не-а, — ответила Светка, — тут такие вещи есть помимо гороха, закачаешься, скажи, Людк?
Людка пробурчала:
— Угу…
Светка продолжила:
— После того, как овес соберут и поле перепашут, тут походить можно и клад найти, скажи, Людк?
Людка поддакнула:
— …
Я возмутилась:
— Да ладно, какой клад? Скажете тоже! Клад в поле?
Светка опять свое:
— Ну, не сундуки, конечно, а так, монетки старинные, всякие штучки…
Я встала, как вкопанная:
— Что за штучки? Драгоценности что ли?
— Да нет же! Драгоценности, но не совсем драгоценности. Я нашла медальон серебряный и крест большой (Светка растопырила пальцы, показывая примерный размер в десять сантиметров), тоже из серебра. Все это после пахоты вместе с землей из глубины появляется. Монеты в основном старинные, скажи, Людк?
— Ага, — Людка вылупила свои зеленые глаза, — они прямо лежат на солнышке и блестят!
Я опять с недоверием:
— Да конечно! Так прям лежат и вас дожидаются!
Светка уже рассердилась:
— Не веришь, у бабки своей спроси! Моя бабка к ней ходила и (дальше Светка почему-то замялась)… короче, спросишь.
Вечером я прибежала домой. Вся эта история с кладом меня не очень взволновала, потому что в правдивость Светкиных слов я не верила до конца. Подруга моя никогда не отличалась честностью, вот и на сей раз, почти не сомневаясь в ее неискренности, я все-таки подошла к бабушке:
— Баб, Светка говорит, что у колхозного правления, в поле, они осенью монетки находили. Ты слышала?
Бабуля странно на меня посмотрела. Некоторое время молчала, загадочно поглядывая на мать, потом с начала рассказ, но не о кладе, а о соседке Нюре (Светкиной родной бабке):
«Осенью по деревне слух прошел: Нюра во дворе упала, руку сломала. Дома живности — полный двор, а она не то, чтобы за кем-то, а и за собой ухаживать не может. Иван, муж ее однорукий (с одной рукой он с войны пришел), сам управляется.
Дальше — больше. Только с Нюры гипс сняли, она в бане поскользнулась, головой шарахнулась, чуть все мозги на стене не оставила. Опять доктор постельный режим объявил, теперь в связи с сотрясением мозга. Опять Нюронька целый месяц на кровати пластом, а Ванька-калека со своей культей все один делает.
Зима наступила. Особых дел ни в огороде, ни в хлеву. Должно быть все тихо да мирно, только на Нюру словно напасть нашла. Новый слух по деревне пошел: корова у них взбесилась, Нюрку на рога подняла. Бок распорола так, что весь двор в кровище, а ее саму в райцентр повезли дыры зашивать. Нюра в больнице пол зимы провалялась, а еще пол зимы дома лежала. Возраст, не молодуха уже, раны долго заживали.
Однажды по весне я на крыльце сидела. Погожие дни, солнце припекает. Вышла кости старые погреть. Гляжу, ковыляет ко мне соседка Нюра. «Странно, — подумала я, — мы хоть и в соседях ходим, но особо не дружим. Знать, понадобилось что-то».
Нюронька рядом со мной присела, достает из кармана тряпицу, разворачивает. На тряпице крест лежит. Большой крест, настоящее распятье серебряное. «Возьми, — говорит, — Дуняшка, крест этот. Беда от него мне, беда одна. Ребята на пашне нашли. Я-то думала, ничего, а смотри, как оно вышло: как крест в доме появился — беда за бедой! Всю осень и всю зиму промаялась. Чужой крест взяла. Грех чужой приняла. А ты — божий человек, тебе простится». Ушла соседка, а я так и осталась с распятьем в руках сидеть».
После такого откровения я немного обалдела, а потом вдруг до меня дошло страшное! Я завопила:
— Баб, ты чего! Захотела тоже к корове на рога? Зачем крест взяла?
А бабуля только улыбнулась:
— Через неделю Нюра обратно пришла и распятье забрала. Зачем — не знаю, куда дела — не ведаю.
У меня тут же закрутилось в голове:
— А откуда он в поле взялся?
Излюбленным занятием детей — школьников среднего звена, прибывших на каникулы к бабкам, было собирание и поедание гороха. Сначала наедались от пуза, затем набивали карманы и подолы платьев про запас.
В то памятное лето я, Света и Люда бродили по полю, предаваясь традиционному занятию. Светка как бы между делом неожиданно обратилась ко мне с набитым ртом:
— Зря тебя в том году не было!
— Почему это зря? — не поняла я, — горох, что ли слаще был?
— Не-а, — ответила Светка, — тут такие вещи есть помимо гороха, закачаешься, скажи, Людк?
Людка пробурчала:
— Угу…
Светка продолжила:
— После того, как овес соберут и поле перепашут, тут походить можно и клад найти, скажи, Людк?
Людка поддакнула:
— …
Я возмутилась:
— Да ладно, какой клад? Скажете тоже! Клад в поле?
Светка опять свое:
— Ну, не сундуки, конечно, а так, монетки старинные, всякие штучки…
Я встала, как вкопанная:
— Что за штучки? Драгоценности что ли?
— Да нет же! Драгоценности, но не совсем драгоценности. Я нашла медальон серебряный и крест большой (Светка растопырила пальцы, показывая примерный размер в десять сантиметров), тоже из серебра. Все это после пахоты вместе с землей из глубины появляется. Монеты в основном старинные, скажи, Людк?
— Ага, — Людка вылупила свои зеленые глаза, — они прямо лежат на солнышке и блестят!
Я опять с недоверием:
— Да конечно! Так прям лежат и вас дожидаются!
Светка уже рассердилась:
— Не веришь, у бабки своей спроси! Моя бабка к ней ходила и (дальше Светка почему-то замялась)… короче, спросишь.
Вечером я прибежала домой. Вся эта история с кладом меня не очень взволновала, потому что в правдивость Светкиных слов я не верила до конца. Подруга моя никогда не отличалась честностью, вот и на сей раз, почти не сомневаясь в ее неискренности, я все-таки подошла к бабушке:
— Баб, Светка говорит, что у колхозного правления, в поле, они осенью монетки находили. Ты слышала?
Бабуля странно на меня посмотрела. Некоторое время молчала, загадочно поглядывая на мать, потом с начала рассказ, но не о кладе, а о соседке Нюре (Светкиной родной бабке):
«Осенью по деревне слух прошел: Нюра во дворе упала, руку сломала. Дома живности — полный двор, а она не то, чтобы за кем-то, а и за собой ухаживать не может. Иван, муж ее однорукий (с одной рукой он с войны пришел), сам управляется.
Дальше — больше. Только с Нюры гипс сняли, она в бане поскользнулась, головой шарахнулась, чуть все мозги на стене не оставила. Опять доктор постельный режим объявил, теперь в связи с сотрясением мозга. Опять Нюронька целый месяц на кровати пластом, а Ванька-калека со своей культей все один делает.
Зима наступила. Особых дел ни в огороде, ни в хлеву. Должно быть все тихо да мирно, только на Нюру словно напасть нашла. Новый слух по деревне пошел: корова у них взбесилась, Нюрку на рога подняла. Бок распорола так, что весь двор в кровище, а ее саму в райцентр повезли дыры зашивать. Нюра в больнице пол зимы провалялась, а еще пол зимы дома лежала. Возраст, не молодуха уже, раны долго заживали.
Однажды по весне я на крыльце сидела. Погожие дни, солнце припекает. Вышла кости старые погреть. Гляжу, ковыляет ко мне соседка Нюра. «Странно, — подумала я, — мы хоть и в соседях ходим, но особо не дружим. Знать, понадобилось что-то».
Нюронька рядом со мной присела, достает из кармана тряпицу, разворачивает. На тряпице крест лежит. Большой крест, настоящее распятье серебряное. «Возьми, — говорит, — Дуняшка, крест этот. Беда от него мне, беда одна. Ребята на пашне нашли. Я-то думала, ничего, а смотри, как оно вышло: как крест в доме появился — беда за бедой! Всю осень и всю зиму промаялась. Чужой крест взяла. Грех чужой приняла. А ты — божий человек, тебе простится». Ушла соседка, а я так и осталась с распятьем в руках сидеть».
После такого откровения я немного обалдела, а потом вдруг до меня дошло страшное! Я завопила:
— Баб, ты чего! Захотела тоже к корове на рога? Зачем крест взяла?
А бабуля только улыбнулась:
— Через неделю Нюра обратно пришла и распятье забрала. Зачем — не знаю, куда дела — не ведаю.
У меня тут же закрутилось в голове:
— А откуда он в поле взялся?
