Фишер

Дело было из ряда вон выходящим и для поисков убийцы были использованы все ресурсы. Но никто даже примерно не догадывался, как найти жестокого палача, а Головкин тем временем спокойно работал в Горках-10. Что представлял собой этот поселок? Что делали его жители и их дети? Здесь располагалось большое предприятие — конный завод. Не нужно было особенно ломать голову, куда устраиваться на работу, каким видом спорта заниматься. Вся местная жизнь была связана с лошадьми. И детвора, особенно мальчишки, конечно всегда вертелись рядом с манежами и конюшнями.

Дядю Сережу Головкина знали все, и он знал всех. В отношениях со взрослыми он чаще всего держался отчужденно, ограничиваясь общением только по работе. Но в общении с мальчишками он расцветал. Мог часами рассказывать им о лошадях, о конном спорте. Давал покататься, учил премудростям верховой езды.

Но не только лошади. Этот взрослый привлекал к себе малолетних запретными плодами. У него в комнате всегда можно было покурить. А тем, кто постарше, — и выпить спиртику. Никто из зоотехников не пускал детей наблюдать за случками лошадей или их искусственным осеменением, а Головкин пускал. Причем все эти недозволенные удовольствия дядя Сережа пытался окружить обстановкой секретности. Требовал от детей никому ни о чем не рассказывать, приходить к нему какими-нибудь окольными путями, следить, нет ли «хвостов». Тайна — это тоже привлекательно.

Но, окружая себя детьми, Головкин не делал попыток удовлетворить с ними свои сексуальные потребности. Он был слишком умен и осторожен, этот скромный зоотехник, чтобы так рисковать. Только однажды в апреле или мае 86-го по инерции после первого убийстве попробовал.

Олегу тогда было 14 лет, и он часто пропадал на конюшне у дяди Сережи. Мальчик к нему очень привязался, т. к. старший товарищ был знатоком своего дела, очень любил лошадей, много рассказывал об их поведении, характерах, привычках, работе на ипподромах, проведении скачек, разрешал, в отличие от других зоотехников, присутствовать при осеменении лошадей и даже держать их. Впрочем, на сексуальные темы дядя Сережа никогда разговоров не заводил.

Однажды Головкин предложил мальчику поехать в Кубинку помочь убрать картошку, даже обещал за это дать 10 рублей, но Олег от денег отказался, так как «считал Головкина своим другом». У дяди Сережи даже такое заурядное дело было окружено завесой таинственности, поэтому он предложил добираться до Жаворонков по одному и найти друг друга уже во втором вагоне от хвоста электрички идущей в Можайск.

На станции Портновская они сошли. Здесь Головкин сказал, что обманул Олега, никакую картошку убирать не нужно, это был только предлог. Пояснил, что пригласил его, как лучшего друга, чтобы осмотреть землянку, где «находятся старинные уздечки и оружие», и помочь перенести эти вещи для музея, который собирался организовать на территории конезавода. При этом подчеркнул, что не хочет, чтобы кто-то знал дорогу, для чего завязал Олегу глаза черным платком, и зачем-то — руки брезентовым ремнем. Мальчик, хоть и удивился такой сверхсекретности, но не подал виду. Головкин повел его в чащу, несколько раз резко меняя направление движения. Заставлял перелезать через поваленные деревья, продираться через колючий ельник. Власть над ребенком доставляла ему удовольствие. По дороге Головкин спросил мальчика: не говорил ли тот кому-нибудь, куда поехал и с кем. Мальчик сказал, что нет. Потом спросил еще раз и еще. Как педагог, Головкин умел быть замечательно нудным. Олегу стало уже надоедать блуждание по лесу вслепую. И эти бесконечные расспросы об одном и том же. И он, стыдливо опустив голову, признался, что попросил у матери денег на поездку, поэтому она была, конечно же, в курсе, куда и с кем собирался ехать сын. Маньяк сразу остановился, усадил мальчика на пенек и, велев ждать его и не беспокоиться, пошел в сторону. Головкин ругал себя последними словами и скрипел зубами от невозможности выполнить задуманное. Это был слишком большой риск пытаться убить знакомого. Его вычислят элементарно.

Он вернулся минуты через две и сказал, что их опередили. Кто-то обнаружил землянку, и теперь там пусто. А посему необходимо как можно скорее возвращаться домой. Не снимая повязки и не развязывая мальчику рук, маньяк очень быстро вывел несостоявшуюся жертву из лесу к узкоколейке и только там освободил его.

На обратном пути Головкин просто заклинал мальчика никому ни о чем не рассказывать. Позже при встречах повторял это. А когда прошло некоторое время и никаких страшных последствий не начатого преступления не случилось, Головкин попробовал уговорить Олега поехать с ним еще куда-нибудь, однако «смотрел при этом как-то странно», настораживающе. Мальчик отказался. Флюиды страха, исходящие от зоотехника-маньяка, были настолько сильными, что их мог почувствовать любой, достаточно к Головкину приглядевшийся.

А потом у Головкина был отпуск и был страшный четверг 10 июля.