26 мин, 45 сек 3127
— Посмотри сколько вокруг лодок: там, там, там. Нет, что не говори, а на Кисегаче интереснее, романтичнее. Озеро, во-первых, гораздо больше, а проживает по его берегам народу куда меньше чем здесь. Южный, западный и северный берега практически не заселены — заповедник. В нём лишь один посёлок, где когда-то жили мои дед и бабка. Если за это время, конечно, не возникло новое поселение.
— Нет, там только твой посёлок Озёрный, других не появилось.
— А острова… их там, кажется три, так и стоят?
— Конечно. Куда ж они денутся.
— Самый большой, он как раз недалеко от Ольховки, как называется, Донской?
— Раньше назывался так, а теперь Лесничий.
— Это почему?
— Лесник там жил. А сейчас заброшенный дом его там стоит.
— До середины семидесятых я рыбачил там с дедом и на острове том высаживался. Никакого дома там не было. Лесник жил на берегу.
— Так сколько ж лет минуло, а?
— Четверть века.
— Во! Лесник поселился на острове в середине восьмидесятых. Но не тот, что был в бытность твоих каникул. Тот умер, а новый решил уединиться с семьёй на острове. Ему то что? Он лесник, ему можно было разъезжать в заповеднике на моторе. Катер у него был. Так что расстояние до берега в полтора-два километра для него было не расстояние.
— А где он теперь?
— Дети выросли и разъехались, жена умерла, а он, прожив на острове один два года, исчез.
— Как это?
— Ну… считают, что утонул. Однажды нашли его катер в километрах двух от острова в сторону санатория Кисегач, стоявший на якоре. Водолазы искали, искали, да так и не нашли. Предполагают, что подводное течение унесло его к местам двойного дна. А там его, видимо, затянуло под первое дно, и он так там и остался.
— А что значит «двойное дно»?
— Это когда над дном образуется ещё одно из густо растущих и сплетённых между собой водорослей. Это верхнее дно не соприкасается с нижним, а держится над ним чуть выше. Между ними прослойка воды, где в метр, а где в три. Ни один водолаз не рискнёт проникнуть в прослойку между двух дон. Слушай, мы будем сегодня рыбачить или нет?!
— А если водолаза пристегнуть к металлическому тросу, чтоб потом, если он не сможет всплыть, вытянуть?
— Да кому это нужно? — махнул рукой Борис.
— А случилось это когда?
— Что?
— Я имею в виду, когда он исчез?
— Ах… чёрт, сразу и не вспомнишь. В первое или второе лето после развала союза.
— А как это он, сидя в лодке, утонул?
— Ты меня спрашиваешь?
— Кажется тебя.
— Хо-хо, ну откуда ж я знаю? Предполагают, пьян был слишком, или сердечный приступ… ну и свалился в воду, когда рыбачил. Может, голову напекло? Да далось тебе это!
Солнце золотило блёстками водную гладь, мирно пригревая. Изнутри согревало вино, прихваченное в термосе и выпитое уже наполовину, воздух ласкал ароматом озера, а едва покачивающийся поплавок из гусиного пера гипнотизировал сознание. Блаженство наполняло душу. Воспоминания многолетней давности покалывали ностальгией по детству и юности. А мысль о том, что завтра предстоит посещение мест ещё в большей степени связанных с детством, наполняло трепетом.
Наловив с десяток окуней и плотвичек, рыболовы в полдень вернулись домой.
— Эх вы, рыбаки, — пропела тётушка, увидев улов. — А я, Игорь, напекла чебуреков. Ты же, я помню, их очень любишь.
— Тёть Поль, спасибо. Решили меня побаловать, как тогда, в былые годы.
— Василий, здравствуй, — донёсся из комнаты голос Бориса, он говорил по телефону, — не сдашь ли завтра на прокат свою моторную лодку? Родственник к нам приехал из Питера, хочет завтра прокатиться в сторону заповедника и порыбачить там, вспомнить молодость. Что? Лесник? Да мы осторожно. А сколько возьмёшь за лодку и бензин? Чего?! Побойся Бога! Игорь! За лодку просят двадцать долларов!
— Ну, это многовато, да и долларов у меня нет. Предложи двадцать немецких марок.
— Василий, двадцать немецких марок. Согласен? Порукам? Спасибо. Когда? Игорь, когда? Утром?
— Нет, нет — вечером!
— Вечером. Я думаю тогда часов в шесть. Договорились. До завтра. Ну, Игорь, готовь двадцать марок, — входя на кухню, помпезно произнёс Борис, — всё в порядке!
На следующий день рыболовы протрясясь в автобусе двадцать минут, прибыли в санаторий Кисегач, находящийся на перешейке между двух озёр: Большой Кисегач и Малый Теренкуль.
Василий, пройдя с нанимателями до сарайчика-гаража стоящего у самой воды, выгнал лодку, получил деньги и объяснил, как пользоваться мотором: где находится бензокран, где трос кикстартера.
— Когда вернётесь, заведите лодку в гараж и занесёте ключ мне домой.
— Сделаем всё, как полагается, — пообещал Борис и дёрнул трос кикстартера. Мотор взревел, и сизый дымок поплыл над водой.
Страница
2 из 8
2 из 8