Мастер игрушек

Теперь я уже смерил следователя строгим взглядом. Капитан точно уже что-то задумал, а теперь предлагает поиграть в его игру.

— А это точно необходимо?

— Раз уж вы согласились сотрудничать, чего уж плохого в том, чтобы навестить старика?

Мне оставалось только кивнуть. И почему я не послал наглого капитана куда подальше еще по телефону? Ах, да! Он же друг моего шефа… Последний мне позвонил и попросил во всем содействовать Громову. Это была его личная просьба ко мне. Попробуй теперь отвязаться.

— Здесь вообще кто-нибудь живет? — с сомнением пробормотала следователь, оглядываясь по сторонам.

Кроме прогнившего одноэтажного сарая и нескольких телег без колес на обширном куске земли росла только трава, нынче желтая и местами подгнивающая. Еще был колодец. Капитан заглянул в него в первую очередь и даже для верности бросил камушек — воды там не было.

— Убирайтесь! — раздался рев и из сарая вылетел старый сгорбленный старик, опиравшийся на суковатую палку. Длинные седые патлы, давно позабывшие об элементарном умывании, грязными веревками свисали на плечи и лицо. Я даже не сразу увидел глаза. Только несколько чудом оставшихся целыми зубов. — Пошли вон!

— Геннадий Алексеевич, я капитан… — начал было Громов.

— Мне наплевать. Вон с моей земли! — ярился старик, брызжа слюнями.

Следователь не двинулся с места.

— Никуда мы не пойдем, прежде чем вы не ответите на пару вопросов, — спокойно сказал Громов. — Андрей, подойди ближе. Это ведь тот самый человек, я ничего не путаю?

Я кивнул и тут же отвел взгляд от старика. Тот посмотрел на меня с особой яростью.

— Геннадий Алексеевич, ваша жена, Зинаида Петровна…

— Сдохла она. И поделом этой дряни. Что вам надо?

— Мы пытаемся установить причины смерти…

— А этот вам еще не сказал? — кивнув в мою сторону, сказал отец Эли.

Кажется, у меня легонько затряслись колени. Следователь внимательно посмотрел на мое лицо. Я постарался не ответить ему взглядом, только мельком покосился и сложил руки на груди.

— Ах не сказал… Тогда я тебе сейчас скажу. Иди-ка сюда, — поманил к себе следователя старик.

Громов осторожно сделал пару шагов к отцу Эли. Тот поднес ладонь ко рту и заговорщически прошептал, но так, что я все хорошо слышал:

— Ее забрал ее муж.

— Кто? У нее был один зарегистрированный…

— Ее забрал ее настоящий жених. Тот самый, кому она поклялась служить. Это сам дьявол!

Произнеся последнее слово, старик рассмеялся и принялся пританцовывать на месте, повторяя слово «дьявол» с прибавлением различных ругательств.

Я поежился. Мне совсем было невесело.

Громов некоторое время понаблюдал за танцем старика, склонив голову набок — как я заметил, он всегда так делал, когда задумывался, а затем махнул рукой и пошел прочь.

— Пойдемте, Андрей. Старик совсем сошел…

Но не успели слова сорваться с его уст, как налетел пронизывающий завывающий ветер, да такой силы, что стало трудно идти. Ко мне подбежала Алиса и прижалась, дрожа всем телом. Ветер же и не думал успокаиваться, а только усиливался. Откуда ни возьмись налетели черные тучи, заклокотал громом, сверкнуло пару молний. Из-за спины донеслись радостные крики старика про дьявола, конец света и «проклятую ведьму».

Начался дождь. Причем не просто по каплям, а буквально сразу же полил из ведра. Громов еще ошарашено крутил по сторонам головой, но мне нечему было удивляться. Такое я наблюдал в этом месте неоднократно. И затем всей деревней разыскивали пропавших, обычно без вести.

— Надо скорее уходить! — крикнул я, прижимая к себе Алису. Ветер выл подобно тысячи волков. Громов что-то прокричал в ответ, но не расслышал. До моего старого дома, где давно уже никто не жил, но можно было найти приют, было не меньше километра.

Капитан еще несколько раз что-то безуспешно прокричал, затем схватил меня за плечо и показал куда-то в сторону. Там из-за забора нам махал рукой тучный человек. Так это же толстяк Святослав! У него второй дом здесь неподалеку, рядом с картофельным полем…

— Скорее! — прокричал я, отплевываясь от дождя, и рванул к Святославу. Где там следователь, я уже не видел.

Громов цокнул языком и склонил голову набок. Чай медленно остывал перед ним, подрагивая в железной кружке в такт раскатов грома и порывов чудовищного ветра, тарабанившего в ставни.

Так мы сидели в маленькой избе Святослава с единственной комнатой, укрывшись старыми тулупами, вонявшими мышами, и молчали. Святослав же подливал себе очередную порцию чая и жевал энный по счету сухарь, смотря куда-то сквозь следователя. Я помню его жизнерадостным смелым мальчиком, недавно ставшим нашим соседом. Теперь же я вижу перед собой толстого, почти лишившегося своей густой рыжей шевелюрой мужика, убитого горем.